Я не продаюсь. Татьяна Тэя

не ответил.

      – Я спросил, бл… откуда ты знаешь это имя? – Тим меня встряхивает и довольно ощутимо, пальцы давят на кожу так, что её уже хочется потереть.

      Кажется, отвечать мне не собираются, поэтому сдаюсь первой.

      – Ты произнёс его во сне.

      Вскидываю с вызовом подбородок, но этого и не требуется. Тим смотрит, словно сквозь меня. Хватка на локте ослабевает, и я снова свободна.

      Черт, а он сильно меня сжал.

      Наконец, потираю кожу, на которой, вполне вероятно, могут остаться следы от его пальцев.

      Тимур отворачивается, намереваясь уйти через заднюю дверь прямо на улицу, а не в дом. Я зову, но он будто меня не слышит. Весь в себе. И плечи представляют собой каменную прямую линию.

      Что за ерунда? Куда он?

      Как последняя упрямица я повторяю:

      – Она – это Инна?

      – Нет, – перед тем, как уйти, бросает через плечо.

      Что мне делать? Идти следом или оставаться?

      На принятие решения всего пара секунд.

      Глава 6

      К звонкам отца уже давно отношусь, как к обязанности. К неприятной, но неизбежной. Раз в неделю мы разговариваем по видеосвязи, и каждый раз после нашего общения мне нужно время, чтобы собрать себя по блокам в привычное состояние.

      Он лечит… лечит… бесконечно лечит… Внушает, требует, предостерегает.

      А мне хочется лишь одного – кинуть ему: ты сам в этом виноват.

      Да, виноват. Так всё и есть. Истина. Правда. Это благодаря отцу я здесь, благодаря ему в подвешенном состоянии. У него там давно своя жизнь: новая жена, новый сын. Даже два, если посчитать отпрыска мачехи от первого брака. Бог знает, сколько ещё нового, о чём я даже не подозреваю. Но основное остаётся основным: он двигается дальше, а я вынужден торчать в Лондоне и делать вид, что меня нет.

      Хрен. Не выйдет.

      – Тебе лучше пока не высовываться, – говорит отец.

      Его лицо как всегда напоминает маску. Мы, наверное, похожи, но годы жизни и ведения грязного бизнеса отложили на него свой отпечаток. Он запаян в строгий костюм, я даже не помню, какой он домашний. Это раньше он был другим. Или мне так казалось? Может, мама делала его мягче?

      – На сколько? – уточняю.

      – Лучше на подольше.

      Это значит практически навсегда, или пока он не ликвидирует всех, кто хочет ликвидировать его. Или дотянуться до него через меня. Каким-то боком в этом замешана и семья моей матери.

      По мне так все его предосторожности – это ерунда. Кому надо, тот меня достанет. Буду я вести себя тихо, или громко. Одно точно, мне уже давно не четырнадцать лет, и меня так просто не заткнёшь. Если бы мог, открестился бы от всех контактов, связывающих меня с Логиновыми. Когда вернусь в Россию, уже не буду чувствовать себя там своим. Поэтому не вижу смысла возвращаться.

      – Неделя, может, две, – говорю отцу, прикидывая, что как раз будет время разрулить вопросы по учёбе, не всё же на гулянках зависать, – реши проблему, пожалуйста.

      Это «пожалуйста» произношу с такой долей иронии, что не заметить её просто невозможно.

      – Не надо показывать характер, – философски замечает отец. –