Я не продаюсь. Татьяна Тэя

таким вопросом к Сэму не подкатила. Он не разболтает Тиму, о чём я расспрашивала, почему-то в этом уверена.

      Мы продолжаем перебрасываться шутками, и мне почти удаётся отвлечься от дурных мыслей, когда на мои плечи внезапно ложатся раскрытые ладони, легонько сжимая обнажённую кожу.

      Этот приятный ток, проходящий по телу, ни с чем не спутаешь.

      Запрокидываю голову и вижу Тимура, стоящего позади дивана. Он улыбается, как ни в чём не бывало, словно и не пропадал на полчаса или около того.

      Не хочу превращаться в ревнивую стерву, но тонкий противный голосок внутри меня побуждает выкинуть какую-нибудь штуку в духе обиженной невниманием девчонки.

      Это ведь не мой стиль!

      – Коктейли тут дерьмо, – кивает Тим на вереницу стаканов на столе. – Я на кухню, сделаю что-нибудь нам и принесу.

      – Давай, – киваю я, хотя мне очень не хочется, чтобы он уходил.

      Коктейли тут действительно так себе, но для той, которая не собирается напиваться, вполне сойдёт.

      Когда Тим снова уходит, я приказываю себе сидеть ровно. Но мне ужасно скучно без него. И хочется пойти следом.

      А почему собственно нет?

      Подхватываю свой полупустой бокал, поднимаюсь с дивана, одёргиваю короткое платье и иду в сторону кухни. Вернее, пробираюсь, как по минному полю, обходя компашки и потягивая коктейль через трубочку. Места на диванах не всем хватает: кто-то сидит на полу, кто-то пританцовывает в проходах. Кажется, за последний час народу прибавилось, а градус настроения взметнулся прямо пропорционально градусам излитого в бокалы алкоголя.

      Два парня тащат колонки, значит, скоро заиграет диджей, и нормально не поговоришь. Придётся или орать друг другу в уши, или искать место потише. Второй вариант кажется мне наиболее подходящим. Немного устала от вечеринок, честно говоря. И хорошо, что последнюю неделю за нами не таскается долбанный Егор.

      С этими мыслями я открываю дверь на кухню и застываю на пороге.

      Черт, все по законам очень плохой драмы! Тим и присосавшаяся к нему девица, – та самая девица в экстремально коротком серебристом платье, заявившая, что она его девушка, – они замерли прямо напротив. Он держит её за плечи, и мне не понятно: отталкивает или хочет притянуть?

      Мною овладевает непреодолимое желание психануть, и я снимаю ногу с тормоза. Вскидываю руку и швыряю бокал об пол. Звук удара очень громкий, потому что дверь за моей спиной успела захлопнуться, а на кухне на порядок тише, чем в остальном доме.

      Дальше не знаю, куда смотреть. То ли на отскочившую от Тима девицу, то ли на осколки стекла и лёд, разлетающиеся по твёрдой плитке.

      Девица улыбается, а вот Тим нет. И смотрит он только на меня, и хмурится. Всё сильнее и сильнее.

      Баба мягко трогает губы подушечками пальцев, улыбается мечтательно и задумчиво. Будто то, чем они с Тимом тут занимались, принесло ей бездну удовольствия. Ну да, я знаю, что в поцелуях он мастер, как и во всём остальном. И меня начинает подташнивать от мысли, что он целовал другую.

      Целовал же?