Закатный час. Cтихи разных лет. Михаил Левин

не считаться за людей,

      И к рабству, и к охранникам, и к плети.

      А чтобы не плодился иудей —

      Злым крокодилам скармливались дети.

      И на похлёбку променяли стыд,

      Который был неслыхан и неведом,

      Гордясь лишь высотою пирамид,

      Что строить довелось отцам и дедам.

      Знай, по субботам от вина косей,

      А в остальные дни – срамно и больно…

      Но, наконец, явился Моисей

      И посох взял, и возгласил: «Довольно!»

      И сорок лет суровый дух его

      Водил их по пескам во время оно,

      Чтоб вымерли бы все до одного

      Те, кто голосовал за фараона.

      Странник

      На благо ли, на беду,

      Но кажется, что в итоге

      Я вовсе не сам иду —

      Лишь переставляю ноги.

      Не так уж и долог путь,

      И требуется всего-то:

      С обрыва не сигануть

      Да не угодить в болото,

      Усвоить, что счастья нет,

      Свободой не звать химеру

      И женщины сладкий бред

      В ночи не принять на веру.

      Не дадено мне коня —

      Взамен его трость резная.

      А Тот, кто ведёт меня,

      Надеюсь, дорогу знает.

      Изгнанник

      В эти мрачные годы трусливых побед

      На краю Ойкумены изгнанье влача,

      Я – не голоден, в чистую тогу одет,

      За моей головой не пришлют палача.

      Не существенно, был или нет виноват,

      Дайте срок – и совсем позабудут меня.

      А вот я помню всё, даже то, как в сенат

      По приказу тирана избрали коня.

      Перемены у нас не в чести, хоть убей.

      Вечный город напыщен, криклив и жесток.

      «Аве цезарь!» – скандирует пьяный плебей,

      И опять легионы идут на Восток.

      Как во все времена, жаждет жертвы война,

      Содрогается форум от пафосных слов.

      А по мне, так уж лучше в сенат – скакуна,

      Чем ревущий табун кровожадных ослов.

      Хватит хлеба и зрелищ на годы вперёд,

      На соседей соседи наточат ножи.

      За державную спесь благодарный народ

      Императора славит… покуда он жив.

      А помрёт – откопают, возложат вину

      И за ложь, и за кровь, и за собственный бред,

      И за то, что поэты воспели войну

      В эти мрачные годы трусливых побед.

      Письмо Моисею

      Шалом, шалом, привет тебе, Моше!

      Ту землю, что искал, нашёл ты ныне?

      Во сне всё чаще плачет о душе

      Твой блудный сын, оставшийся в пустыне.

      Теперь короче дни, длиннее ночь,

      А в остальном – обычная картина:

      Здесь мой оазис, здесь жена и дочь,

      Волы, ослы и прочая скотина.

      Здесь моего шатра немая тень.

      Здесь лишних сорок лет живу на свете.

      А если нам назначен Судный день,

      То так ли важно, где его мы встретим?

      Мне говорили, что тебе видней

      От прочих всех