Мент правильный. Дмитрий Дашко

явно смутило недоумение, с которым я его встретил. А недоумевать, действительно, было с чего.

      – Во-первых, здравствуйте! Во-вторых, не Жора, а Георгий, – принялся читать я нотацию. – Ну и в-третьих, я вам, молодой человек, в отцы гожусь!

      – Жора, ты чего? – поразился незнакомец. – Издеваешься, что ли? Какие отцы? Я тебя на год старше!

      Я подумал, что окончательно схожу с ума… Парню навскидку было лет двадцать, не больше.

      Глава 3

      Не обращая на меня внимания, он начал выкладывать на прикроватную тумбочку гостинцы.

      – Извини, я на скорую руку собирался. Хватал, что под руку попалось. Тут тебе сала немного, ситного у нэпманов в лавке купил… Свежий хлеб – недавно из печи. А вот табачку, прости, не раздобыл. Зато вот – махорочка есть, – похвастался он.

      – Зачем? – не понял я.

      – Странный вопрос – зачем махорка? Чтобы курить, – пожал плечами парень.

      Махорку мне довелось попробовать в конце восьмидесятых, когда внезапно табачные изделия и мужские носки стали предметом страшного дефицита. Порой доходило до того, что солидные мужики подбирали бычки на улице – и я не шучу.

      Те, кто довёл тогда страну до ручки, вполне заслуживали пули в лоб. И это тоже совсем не шутка.

      – За хлеб и сало огромное спасибо! А вот махорки не надо, – твёрдо объявил я.

      – А что такое? Уж извини, папиросы американские не по карману, – голос парня дрогнул. – До получки далеко.

      И мне вдруг стало глубоко противно за то, что я ненароком задел его чувства. Он ведь искренне рад встрече со мной. Почему – другое дело, это я выясню потом. Ну, а я веду себя как сволочь какая-то. Блин, аж тошно.

      Не по-людски это, не по-людски. Чувствую себя последней скотиной.

      Надо как-то выруливать из ситуации.

      – Курить завязываю, – примирительным тоном сказал я. – Доктор запретил. Говорит, вредная штука – табак. Капля никотина убивает лошадь.

      – Ясно. – Парня мои слова успокоили.

      Не из обидчивых, и это вызывало к нему искреннюю симпатию.

      Он улыбнулся и щёлкнул указательным пальцем по горлу.

      – Ну, а с этим делом как? Не запретили?

      – Нет.

      – Так это же здорово! Надо бы обмыть твоё чудесное выздоровление. Правда, пока нечем, но завтра что-нибудь придумаем. Да, мужики тебе приветы передают. Рады за тебя – слов нет.

      – Спасибо! Ты им тоже от меня приветы передавай! Пусть держатся! – и ведь не знаю пока, о ком речь, но говорю вполне искренне. – Обязательно! – пообещал парень.

      Я набрал в грудь побольше воздуха, выдохнул и осторожно заговорил, надеясь, что после сказанного не стану выглядеть в его глазах идиотом:

      – Слушай, ты извини, пожалуйста, но у меня с памятью что-то не того… Наверное, эта самая – амнезия. Что-то помню, что-то не помню7.

      – А, ну это бывает, – кивнул он. – Я сам после контузии таким макаром мучился. Ничего страшного, потом в норму придёт.

      – Хотелось бы…

      – Да всё путём будет!

      – Не сомневаюсь. Но на это время понадобится…