Невидимки. Чак Паланик

для машинной стирки. Зубы у нее идеальные, наверняка ненатуральные. Зубы прет-а-порте.

      Риелторша улыбается Бренди Александр.

      – А это…

      Крупной рукой в кольцах и перстнях Бренди касается своего убийственного бюста.

      – Это…

      Бренди дотрагивается до жемчужин на шее.

      – Это…

      Она обводит плавным жестом копну своих темно-рыжих волос, обвязанных шарфом.

      – И вот это…

      Бренди указывает пальцем на собственные полные и влажные губы.

      – Это, – говорит Бренди, – и есть принцесса Бренди Александр.

      Риелторша опускается на одно колено и склоняет голову. Получается нечто среднее между неуклюжим реверансом и тем, что делают, подходя к алтарю.

      – Какая честь! – восклицает она. – Уверена, что этот дом как раз для вас. Наверняка вам понравится жить в нем.

      Бесчувственная сучка – эта красавица умеет быть такой, – Бренди еле заметно кивает, без слов отворачивается от риелторши и направляется к выходу в холл, через который мы попали в гостиную.

      – Ее высочество и мисс Макайзек, – говорит Альфа, – желают самостоятельно осмотреть дом. А мы с вами могли бы заняться обсуждением деталей. – Изящные руки взмывают вверх – он собирается пояснить, что имеет в виду. – Поговорим о методах перечисления денег… Лиры необходимо перевести в канадские доллары…

      – Летуны, – произносит риелторша.

      У Бренди, у меня и у Альфы – у нас троих перехватывает дыхание. Не исключено, что эта женщина с самого начала нашей встречи знает, с кем имеет дело. Может, кто-нибудь уже раскусил, какую аферу мы проворачиваем, ведь на нашей совести несчетное количество набегов на дома, подобные этому.

      – Переведете лиры в птичек, в гагарок, – говорит риелторша. И вновь опускается на колено. – Мы называем наши доллары «гагарками», – поясняет она, выпрямляется и засовывает руку в синюю сумочку. – Сейчас я покажу вам. На наших долларовых купюрах изображена птица. Полярная гагара.

      Лицо Бренди опять делается безразлично-холодным, она продолжает шагать по направлению к холлу. Я следую за ней. У меня перед глазами проплывает шикарная мебель эпохи Людовика Четырнадцатого, мраморный камин в завитушках. На протяжении краткого периода времени – равного, пожалуй, сроку жизни дыма, пущенного из сигары, – наши расплывчатые, искаженные отражения живут в покрытых лаком панелях красного дерева. Они двигаются вместе с нами, затуманенные, причудливые.

      Мы выходим в холл. Я слышу, как Альфа Ромео засыпает риелторшу вопросами, стараясь целиком отвлечь от нас ее синее форменное внимание. Он спрашивает, под каким углом светят по утрам проникающие в гостиную лучи солнца, и о том, позволит ли правительство этой провинции построить за бассейном небольшой аэродром для вертолетов.

      Идти вслед за Бренди Александр и смотреть на нее сзади весьма впечатляюще. Сногсшибательные спину и плечи принцессы Бренди обтягивает жакет из чернобурки. По воздуху за ней плывут