В ожидании Красной Армии. Василий Павлович Щепетнев

нет Союза, зато печатей в достатке. Даже у меня есть, старая, но вполне годная. "Врач Денисов Петр Иванович". Могу пришлепнуть любую бумагу – рецепт, справку о нетрудоспособности, рождении, смерти, нужное подчеркнуть. Свобода печати на практике.

      Тоже шучу.

      – Как же в распутицу сюда добираетесь? – завел я беседу.

      – А никак. Станет путь – опять ездить начну. И то, зачем попусту резину трепать, – она махнула мешком, – две газеты, да письмишко когда.

      – Раньше больше было?

      – Раньше? Да, "Правду", "Коммунар", что по разнарядке велели. Убрали разнарядку – как ослепли.

      По одному, по двое к мотоциклу подтягивались праздношатающиеся. Сельская молодежь младшего возраста. Пихаясь и хихикая, они держались настороженно, недоверчивые мышата у нового капканчика, пока один из них не решился, подскочил к мотоциклу и нажал кнопку на руле. Частый стрекот сигнала был ему наградой.

      – Кыш, кыш, голожопые, – замахала руками почтальонша, и мышата поспешно разбежались.

      – Глаз да глаз, не то свинтят пропеллер.

      – Какой пропеллер?

      – Шучу, – она начала пинать дверь.

      Просто вокруг смеха.

      – Я, конечно, подлец, но зачем же двери ломать? – весело спросил подошедший, большим ключом отмыкая дверь. – Проходите.

      – Делов мне дожидаться, – почтальонша вытрясла из мешка скудную корреспонденцию. – Расписывайтесь, да я поеду.

      Подлец расписался в замусоленном блокнотике, подсунутом почтальоншей.

      – И у меня для вас кое-что есть, – из ящика канцелярского стола он вытащил бандерольку и пару писем. – Будьте любезны.

      Почтальонша чиркнула в ответ в большой амбарной книге, показалось – крест поставила.

      – Обменялись, значит, верительными грамотами, – подлец, наконец, откинул капюшон брезентового дождевика. На вид относительно молодой, относительно интеллигентный, относительно русский (пятая графа э! Кабы не она, был бы я здесь, как же. Сидел бы под абрикосом во дворе дома двадцать восемь улицы Фрунзе стольного града Кишинева и гонял бы в шахматишки с Кушниренко на первенство двора. Мы думали, что мы ее – раз! пережиток эдакий, а она нас всех ням! пятая графа!).

      Мне потемками возвращаться радости нет, – на почтальоншу пали сумерки, долгие, осенние, глаза тлели вполнакала.

      –Побежала я, – а шла, будто по вару.

      – Давайте знакомиться, – подлец протянул руку. – Вадим Валентинович Гончаров, в быту просто В.В., ныне почтмейстер, сельский учитель, а также председатель местного отделения союза переселенцев, сиречь беженцев.

      – Денисов Петр Иванович. За доктора.

      – В смысле – лекаря?

      – Уж не наук.

      – Вам повезло. Значит, нашего полку прибыло, хвала социальной защите.

      – Какой?

      – Социальной.Ею и кормимся. Бюджетных денег подкинули по этой статье. Помощь переселенцам.

      – И много таких переселенцев?

      – С вами опять стало двое, – он глянул озабоченно в окошко.

      – Солнце