Исполняющий обязанности. Василий Павлович Щепетнев

Мы с ним переписываемся, но ради переписки учиться в нашем университете не обязательно. К тому же то, что мне нужно было выяснить, я выяснил: российская наука ещё далека от решения моей проблемы. Проблем много, учёных мало, денег вовсе нет. Разве что где-нибудь в тридевятые годы появятся. Но вы держитесь.

      Потому я решил годик побыть вне местного университета. Даже два или три. Сколько потребуется. А там можно будет и продолжить учёбу. В МГУ, к примеру. И я стал думать, чем заняться сейчас. Можно было отправиться в Москву, можно – в Санкт-Петербург, армейские друзья звали. Можно было на Каспий – тоже звали. Можно было заявиться куда-нибудь незваным, да вот хотя бы в Крым, охранником или официантом. Опыт есть, и неплохой опыт.

      Но я решил три дня подумать.

      Хватило и одного: в среду ко мне пришёл Александр Николаев, младший партнер юридической фирмы “Николаев и сыновья”, и сообщил, что мой дядя умер, и я его единственный наследник. А его, Александра Николаева, задача – ввести меня в права наследования.

      Чувствовал себя юрист в “однушке”, что я снимал, не вполне уютно (в ней даже тараканы чувствовали себя не вполне уютно, потому и разбежались ещё год назад), но я не суетился. Усадил его на чистый стул, загородил кровать ширмой, китайской, но в японском стиле, почистил зубы, причесался, оделся в костюм номер два, и лишь затем спросил, о каком наследстве, собственно, идёт речь, и в чем заключается процесс введения в права наследования.

      Дядю моего, Федора Федоровича Анкундинова, я видел лишь однажды, четырнадцать лет назад, на свадьбе у тётушки, чьё имя останется неупомянутым. Перекинулся с дядей парой фраз, мать меня одёрнула, отчего-то дядя ей не нравился, и больше я с ним не разговаривал, а потом и не виделся. После гибели родителей родственники поделились на тех, которые приняли во мне участие (таких оказалось немного), и тех, кого я не интересовал. К последним отнесся и Федор Федорович Анкундинов. Разумеется, я ответил симметрично: с первыми поддерживал и поддерживаю отношения, о вторых не вспоминаю. Впрочем, дядюшкой мне Анкундинов был весьма далёким: с моим отцом они были троюродными братьями, следовательно, общими у нас с ним была моя прапрабабка, о которой мне ничего не известно. Откуда? Родители погибли, а родственники такой не помнят. Кто у нас помнит чужую прапрабабку, родившуюся, поди, в девятнадцатом веке?

      Введение в наследство, сказал адвокат, штука непростая, небыстрая и ответственная, но фирма “Николаев и сыновья” проделала, согласно воле завещателя, необходимую работу полностью, и всё, что мне остаётся – подписать некоторые документы сейчас, а другие – попозже.

      Документы хранились в настоящем кожаном портфеле, которые только у адвокатов и нотариусов, похоже, и остались.

      Я стал читать. Завещание, запросы, постановления суда, решение суда… В законах наследования я разбираюсь немногим больше, чем любой гражданин России, но уж очень немногим. Потому перешёл к заключительной части: мне причитается участок земли площадью