Исполняющий обязанности. Василий Павлович Щепетнев

авианесущий крейсер «Киев» был продан неустановленному лицу за полтора миллиона долларов. В начале девяностых. При стоимости в миллиарды. Так что всякая мелочь… По документам – передали в помощь братскому афганскому народу ещё при Горбачёве.

      – Но зачем они дяде?

      – Он решил, что избавляться от подобного груза себе дороже. Сразу начнется расследование, глядишь, и покупку имения признают незаконной. Лишние хлопоты. Да и кто знает, что будет завтра. Пусть уж здесь полежит. Темно, прохладно, сухо, никого нет. Лучшего места для хранения и придумать трудно.

      Мы тем временем продвигались среди ящиков. Не все они стояли на полу, большей частью на стеллажах, а стеллажи большие, по пять ярусов.

      – Тоже дуб?

      – Лиственница, – вопреки обыкновению коротко ответил Войкович.

      – Нужно вскрыть ящик-другой. Посмотреть.

      – Как скажете, – он отошел в сторонку и вскоре вернулся с инструментами: ломиком-гвоздодером и молотком.

      – Которые ящики требуется открыть?

      – Ну, для начала этот – я показал на третий ярус стеллажа и приготовился стаскивать.

      Не пришлось.

      Войкович опять удалился и приехал на погрузчике. Велосипедная тяга в одну человеческую силу. Не скоро, но споро. Погрузчик поднял до нужного уровня ухватчики (в погрузчиках я не силен, может, конструкторское название и иное), подцепил ящик и не спеша, аккуратно, положил его на пол.

      – Судя по маркировке, здесь двенадцать самозарядных карабинов Симонова, – сказал он.

      – Вот и проверим, – ответил я.

      Но проверял Войкович. Он ловко, только этим и занимался, вскрыл ящик (хотя следует признать, что ящики и сбиты были так, чтобы их было легко вскрывать и заколачивать), откинул верхнюю часть. В вощаной бумаге, в густой консервирующей смазке лежали они, самозарядные карабины Симонова. Пересчитывать я не стал, и незачем, и от смазки долго отчищаться.

      – Я удовлетворен, – сказал я, и тут же Войкович столь же ловко вернул ящик в первобытное состояние.

      – А патроны?

      – Да, есть и патроны. Показать?

      – Нет, но… Сколько же им лет, этим патронам?

      – Ящики, в которых упакованы цинки, помечены от шестьдесят первого до восемьдесят шестого года. Те, восемьдесят шестого, чешского производства. Учитывая, что температура стабильно плюс двенадцать…

      Я не удивился, что плюс двенадцать, я удивился, что чувствую только легкую прохладу.

      – Ветра нет, воздух сухой, плюс адреналин подогревает.

      – А золото? Тут где-то золото?

      Войкович провел меня в угол, где стояли небольшие ящики.

      – Будем вскрывать?

      – Хотелось бы знать, что внутри.

      – Испанское золото. После поражения республиканцев из Испании в Советский Союз было вывезено золото, а у Испании, поверьте, за века скопилось его немало.

      – И все оно здесь?

      – Нет, разумеется. Тонн десять, не больше.

      И он открыл ящик, подготовленный заранее. Слитки как слитки. Напоминали коробки с костяшками домино. Только не черные, а жёлтые. И надписано соответствующее,