Волк среди теней. Дэвид Геммел

верю вам, мистер Шэнноу.

      – Не верить удобнее для вашей совести, мистер Берри.

      Обед был съеден в молчании, и Берри вскоре уехал. Когда мул со святым исчез из вида, Эрик молча ушел в свою комнату и захлопнул дверь.

      – Мне тревожно за него, – сказала Донна, когда они с Шэнноу убирали посуду.

      – Он боится меня, Донна, я его не виню.

      – Он ничего не ест, и ему снятся кошмары.

      – Думается, твой друг Берри прав, и мне следует уехать. Но я боюсь за тебя. Когда я уеду, Флетчер вернется.

      – Так не уезжай, Йон, останься с нами.

      – Мне кажется, ты не понимаешь опасности. Я больше не человек, а ходячий кисет, набитый обменными монетами для всякого, кто решит нажиться на мне. Даже сейчас три человека в холмах собираются с духом, чтобы наброситься на меня.

      – Я не хочу, чтобы ты уезжал, – сказала она.

      Он протянул руку и ласково погладил ее по щеке.

      – Хочу я только того, чего хочешь ты, но я знаю, что будет.

      С этими словами он оставил ее, направился к комнате Эрика и постучал. Мальчик не ответил, и он снова постучал.

      – Ну?

      – Это Йон Шэнноу. Можно мне войти?

      Молчание. А затем:

      – Ну хорошо.

      Эрик лежал на кровати лицом к двери. Он поднял глаза и увидел на Шэнноу рубашку своего отца. Раньше он этого как-то не заметил.

      – Можно мне сесть, Эрик?

      – Можете делать все, что захотите. Как я вам помешаю? – сказал мальчик с горечью.

      Шэнноу придвинул стул к кровати и повернул его спинкой вперед.

      – Хочешь поговорить об этом, Эрик?

      – О чем об этом?

      – Не знаю, Эрик. Я знаю только, что ты мучаешься. Хочешь поговорить о своем отце? О Флетчере? Обо мне?

      – По-моему, мама хотела бы, чтобы меня тут не было, – сказал Эрик, садясь и обхватывая колени руками. – Тогда она могла бы проводить с вами все время.

      – Она мне этого не говорила.

      – Вы не нравитесь мистеру Берри. И мне тоже.

      – Иногда я не нравлюсь самому себе, – сказал Шэнноу. – И тогда я принадлежу к большинству.

      – Все было хорошо, пока вы не приехали, – сказал Эрик, закусил губу и отвел глаза, удерживая слезы. – Нам с мамой жилось отлично. Она спала здесь, и я не видел страшных снов. И мистер Флетчер был мне друг, и все было отлично.

      – Я скоро уеду, – негромко сказал Шэнноу, и правда собственных слов была для него, как удар обухом. Вода в пруду успокаивается, рябь исчезает, и все возвращается к тому, что было.

      – Как прежде, уже не будет, – сказал Эрик, и Шэнноу не возразил ему.

      – Ты очень разумен, Эрик. Жизнь изменяется – и не всегда к лучшему. То, как человек справляется с этим, показывает, какой он закалки. Я думаю, ты справишься. Потому что ты сильный – сильнее, чем тебе кажется.

      – Но я не сумею помешать им отобрать наш дом.

      – Да.

      – И мистер Флетчер заставит маму жить с ним?

      – Да, – ответил Шэнноу, сглатывая и отгоняя от себя страшные