Краш-тест для майора. Янка Рам

ей, глядя в глаза. – Или, может, мартини? Мы празднуем или грустим?

      Молча забирает из моих рук протянутый бокал.

      – Может, что-то хотите еще? Мне сказать… – добавляю тише.

      – Нет. Не хочу… Предложите Татьяне.

      Мда… Разворачиваюсь.

      – Мартини? Шампанское?

      – Осторожнее, товарищ майор…

      – Ты о чем? Стреляет глазами на Настю.

      – Untouchable…

      – Да-а-а? – перекашивает меня от яда.

      Неприкосновенная, значит.

      Татьяна предупреждающе качает головой, глядя на сцену.

      – Шампанское, – чуть громче добавляет с натянутой улыбкой.

      Звучит последний звонок, мы погружаемся в темноту. На сцене начинается действо…

      Агонизируя от близости с Настей абсолютно не вижу спектакля. Галстук душит, ремень давит, в ложе душно… Радует только коньяк! Он, обжигая рот каждым глотком, на несколько мгновений возвращает меня в адекват. Я горю от ревности, понимая, что их руки соприкасаются на мягком широком подлокотнике. Вспоминаю, как он наглаживал её кисть, когда она держала его под руку. Я уверен, наглаживает и сейчас! А если немного отпустить фантазию – что и как налаживает он ей наедине, то совсем можно двинуться. Невеста, да?..

      Оттягиваю душащий меня галстук еще сильнее и смотрю на ее кисть. На указательном мелькает кольцо с крупным камнем. Я не помню этого кольца… Жених презентовал? Настя медленно ставит бокал на столик. А я залпом допиваю свой. Второй. И тоже ставлю рядом. Перехватываю её холодные пальцы, неласково их сжимая. Дергается! Но я не выпускаю. Увожу наши сомкнутые кисти в узкий проход между нами. Настя нервно ерзает на кресле. Неловко тебе?! А там, в поезде, ловко было мне в глаза смотреть и любимым называть, зная, что вернёшься к своему Муратову? Вот и сейчас переживешь!

      – Настя… – слышу шепот Муратова.

      Он что-то говорит ей, она наклоняется. Наши руки натягиваются. Сжимая ее кисть жестче, я, теряя над собой контроль, нахально оттягиваю её за руку. Садится прямо.

      Телефон в руках Муратова мерцает на беззвучном режиме. Извинившись, он шепчет ей: «я минут на двадцать» и выходит.

      Настя поворачивает лицо.

      – Больно, Сергей Алексеевич, – шёпотом и дергая свои пальцы.

      – Согласен… больно.

      Извернувшись, с силой выдергивает всё-таки пальцы.

      – Татьяна, – поворачиваюсь к спутнице. – У меня просьба: прямо сейчас прогуляйся… до дамской комнаты. Мне нужен тет-а-тет…

      – Вы – смертник.

      – Не преувеличивай.

      – Я предупредила.

      Бесшумной тенью покидает ложу вслед за подполковником. Моя тахикардия зашкаливает. Я облизываю пересохшие губы. Словно почувствовав, что я на грани, Настя подлетает на ноги, пытаясь тоже смыться. Но я оказываюсь быстрее, преграждая ей выход из ложи. И мы сталкиваемся. В моих глазах темнеет.

      – Ну, здравствуй… любимая, – хриплю я сдавленно.

      Нахуй было бегать? Поговорили бы спокойно, вдвоем. Теперь вот так!

      – Господи… – дрожит ее голос. – Откуда ты взялся?..

      – Ты