Краш-тест для майора. Янка Рам

заявление от Эвы о пропаже ребенка – Мамедовой Софии. Ксерокопия есть. И пометка – «оригинал изъят оперуполномоченным Гузовым А.В. для расследования». Было?

      Оттягивает воротник, кровь бросается в лицо.

      – Не припомню слету.

      – Припоминай, майор. Потому что в деле Мамедовой я этого заявления не вижу.

      – Так не относится заявление к её делу.

      – Да? – скептически поднимаю бровь.

      – То есть давление по средствам похищения и угрозы ребенку теперь у нас не основной мотив участия гражданок России в тер актах?

      – Основной, товарищ майор.

      – Завтра, чтобы заявление было в деле.

      – Но дело закрыто… гражданка уже… – разводит руками.

      – Мертва? Судмедэксперты провели эксгумацию… Это не Эва. Ни возраст, ни генотип не совпадает. У меня сотня вопросов по этому делу в связи с этим. Почему не искали её дочь, например?

      – Товарищ майор! Давнее дело. Нужно бы мне восстановить его ход. Внезапно Вы…

      – Давнее? И года не прошло. У вас проблемы с памятью? Как вы проходите ежегодную комиссию? В бюро не место людям с плохой памятью. Я правильно понимаю, что восемь месяцев вы не ищете похищенного ребенка?

      – Неправильно, товарищ майор! Похищения-то не было. Гражданка Мамедова на словах его опровергла.

      – Серьезно? Тогда завтра я хочу видеть девочку. Софию Мамедову. И документы её попечителя. Она дочь члена банды, а значит, должна все время находится под неусыпным наблюдением. Покажи мне ее.

      Гузов устало закрывает глаза.

      – Девочку увёз Мамедов.

      – То есть человек, который в международном розыске увёз ребёнка, и вы не искали?

      – Искали!

      – Дело мне по Софии Мамедовой. Я слова не понимаю, только документы. Как искали, кто искал, где запросы в службы, где приказы, где отчеты об оперативных мероприятиях? В перечне не вижу такого дела. Кто вел?

      – Никто не вел, – смотрит в стену.

      – Искали в рамках дела её матери.

      – Так похищение же к делу по твоим словам не относится, майор! Завтра жду детальный отчёт по этому эпизоду, подтверждённый документами. По уставу. И всех, кто занимался расследованием на допрос. Ясно?

      – Так точно.

      – Свободен, майор.

      Пока. Но скоро я тебя упеку… Вспоминаю кудряшку Софию, которую шесть месяцев скрывали от матери. И эти… не шевельнулись. Скоты! От бешенства потрясывает. «Нет такого дела» у него! Я, блять, тебе нарисуют дело!

      Откручиваю крышку с бутылки воды, делаю несколько глотков. Два отрывистых стука в дверь.

      – Разрешите? – сухо.

      Муратов, собственно персоной.

      – Подполковник Муратов. Глеб Евгеньевич.

      Такая же сухая короткая улыбка, как и интонации. Да и он сам, в принципе – сухой, блеклый.

      Садится напротив.

      – Ну… будем знакомы, товарищ майор, – тянет руку.

      – Будем, товарищ подполковник.

      Пожимаю. Своеобразный! Судя по пустой характеристике – либо удобный лох, либо серый кардинал. По моим ощущениям – второе: умный, тихий, скрытный. А по слухам власти