Грон и Агрон. Михаил Кононов

их слёзы были не от смеха.

      – А шо вы на меня пялитесь? Мамаша моя всегда говорила – дают, бери! Всяко лучше мне достанутся ваши денежки, чем на улице кто отберёт, хе-хе-хе, – мерзко улыбнулся Люся.

      Не успели братья ничего в ответ сказать, как рядом с ними опустилась кружка Гуся, и тот с силой хлопнул их руками по плечам.

      – Пошли, обсёрыши, работу вашу показывать буду, потом поплачете друг дружке в ягодицы, – сквозь смех сказал им главный мордобой.

      Парни и Гусь с парой головорезов вышли из таверны. С одной стороны братья были в отчаянии, что их так надули, с другой в них кипела ненависть. Если раньше они ненавидели только Гуся за то, что тот проделывал с их матерью, то сейчас они хотели спалить все эти чёртовы трущобы. Агрон действительно обдумывал это, прикидывал, сколько людей в пожаре может погибнуть и как это зачтётся им в аду.

      Они шли по уже знакомым трущобам. Здесь было всё так же омерзительно, с отвратительным запахом и не менее уродскими пейзажами. Несмотря на ранний вечер, большинство местных обитателей были верны себе – кто лежал в пьяном беспамятстве, другие же прятались, стараясь не показывать свою морду белому свету. Хотя, даже днём здесь было всё в сером цвете, вечером и подавно. Спустя некоторое время бригада дошла до района местных таверн.

      – Тута, значится, у нас трахательный квартал, – начал было Гусь. – Главная мамка сидит в отой таверне. Заходим, здороваемся, забираем бабло.

      И толстяк демонстративно зашёл вовнутрь довольно крупного двухэтажного здания. Парни поспешили за ним. Внутри оказалось довольно много столов, за которым сидел безобразный народ, местное отребье и прочие отвратительные личности. Почти что за каждым из столов сидело от одной до нескольких девиц, продающих за гроши свои тела. Первое, о чём подумали парни, так это то, что эти девицы выглядели не менее омерзительно, чем те, кто им платил. При этом, завидевшие их дамы усердно им улыбались, делая заманивающие жесты. Не удивительно, они знали всех местных, и парочка новых лиц тут же привлекли к себе внимание. И плевать было на возраст этих лиц. Толстяк прошёл мимо стойки и постучал в закрытую дверь, после чего открыл её, не дожидаясь ответа.

      – Здарова, мать! – радостно поприветствовал он кого-то.

      Юркнув в проём за толстяком, братья увидели довольно богато украшенную комнату. Хоть обставлена она была и без всякого вкуса, но само наличие в такой дыре роскошных вещей они увидеть не надеялись. В углу комнаты был довольно большой угловой диван, за которым полулёжа находилась хозяйка сего борделя. Старая, уродливая, но в пышном вызывающем платье, она тут же в ответ поприветствовала жиртреста:

      – Мой дорогой, мой сладкий пирожочек, неужто ты лично удостоил меня своим визитом! – радостно воскликнула она. – Соскучился за мамочкой?

      Учитывая разницу в возрасте, парни начали гадать, действительно ли она являлась ему матерью, или же её все так называли.

      – Да делов полно вас часто навещать, – посетовал Гусь. – Вот привёл тебе двух этих жопонюхов,