Тайный ребенок олигарха. Николь Келлер

остаются лишь голые инстинкты и желание защитить себя и своего малыша.

      Бежать, бежать, бежать!! – красной кнопкой мигает в голове. Моя интуиция вопит об опасности. Ведь Глеб – не тот за кого себя выдавал. И Глеб – не из тех, кто знает, что такое совесть и прощение.

      Пытаюсь вырваться, но куда там! Захаров даже не замечает моих жалких попыток, а лишь наслаждается, упивается своим превосходством. Все, что мне удается, это упереться ладонями в его грудь и отвоевать себе немного пространства, чтобы можно было хоть немного глотнуть спасительного кислорода.

      – Глеб, отпусти меня. Или я закричу.

      – О, как. Малышка подросла и показывает зубки? Брось, давай поболтаем. Тебе же нравилось. В конце концов, мы же не чужие люди, вспомним старые добрые, а?

      Речь Глеба слегка заторможена, и он говорит невпопад. С каждой секундой он пугает меня все больше.

      Все волнения за сегодняшний день не проходят для меня бесследно: низ живота снова резко обдает болью, и я, не сдержавшись, охаю и мысленно прошу сына потерпеть.

      – А ты здесь каким боком оказалась? Приехала с очередным папиком? – Глеб смотрит на меня брезгливо, продолжая поливать грязью. Он не в себе, и мне не стоит огрызаться, поэтому я стараюсь разговаривать с парнем максимально корректно и спокойно.

      – Я здесь как дизайнер этого ресторана. Это моя работа. И прекрати оскорблять меня, Глеб. Ты выглядишь жалко.

      – Что, сломала мне жизнь и свалила подальше? Или же не смогла смотреть на то, как твой обожаемый е***ь выбрал не тебя? Попользовался и бросил?

      Глеб бьёт прицельно по самому больному. Воображение незамедлительно подкидывает свежие картинки довольной Айлин с кольцом на пальце под руку с моим Тимуром. Вернее, уже не моим. Он, по сути, таковым никогда и не был.

      Я снова пытаюсь вырваться. Если он так и дальше продолжит издеваться, то я не выдержу. Расплачусь. А я не имею права показать свою слабость и то, как меня задевают его слова. Только не перед Глебом.

      Становится душно, воздуха катастрофически не хватает. Тошнота снова подкатывает, и если я не выберусь из липких и душащих рук Глеба, меня вывернет прямо на его пиджак.

      – Нет, раз уж нас снова столкнули лбами, ты выслушаешь меня, зараза, – шипит Захаров, больно впиваясь в мои предплечья. Меня колотит так, что зуб на зуб не попадает, а ему все равно. Этот идиот не замечает моего состояния. – Я был с тобой только ради твоей базы. Твоих проектов. Я не собирался на тебе жениться. Никогда. Максимум, чего хотел-это трахнуть. Потому что на большее ты и не тянешь.

      – Пусти! Пусти меня! Прекрати! Хватит! – выворачиваюсь, но меня бросает вперед, и я наталкиваюсь животом на сильное тело Глеба, и мы оба замираем.

      Он тут же переводит ладони на мою талию, ощупывая её, а я застываю каменным изваянием, находясь на грани потери сознания. Дыхание вырывается из меня короткими толчками, а низ живота полыхает огнем.

      Длинные пальцы Глеба шарят по моему телу, я трепыхаюсь, чтобы вырваться, но он стискивает сильнее. Приходится зажмурить глаза и терпеть. Одинокая