Петля. Том 2. Инга Александровна Могилевская

тебя понимаю, приятель. Знал бы ты, как мне здесь все осточертело за три-то дня. Только, надо потерпеть и успокоиться. Остались считанные часы, но это время ожидания не следует отдавать эмоциям, иначе потом ты просто не сможешь обуздать их, – проводит пальцами по смуглому запястью, отпускает, – Давай, сделай глубокий вдох, закрой глаза… А теперь сожми пальцы в кулак, раздави все то, что мучает тебя и не дает покоя.

      Анхель послушно следует его указаниям, и в это время, Сани тянется к его стакану, опустошает его залпом, брезгливо поморщившись, ставит обратно.

      – Так, теперь открой глаза, – продолжает он, как ни в чем не бывало, – Успокоился?

      – Кажется, да…

      – Сейчас проверим. Покажи мне свою твердую сильную руку – руку, в которой ты собираешься держать револьвер, – с этими словами он вытягивается на полу, приминая свое сползшее накладное пузо, сгибает руку в локте и жестом призывает Анхеля к поединку армрестлинга.

      – Ты серьезно? – смеется паренек.

      – А что тебя смущает? Считаешь, меня недостойным соперником?

      – Нет…Просто ты одет, как дряхлый старикан, вот и…

      – Но это просто одежда. Так, что?

      – Ну, ладно… – Анхель следует его примеру: ложится на пол, ставит локоть, обхватывает опухшую ладонь Алессандро.

      – Подожди, ответь сначала, кто, по-твоему, победит?

      – Не знаю…

      – А ты, Иден, как считаешь?

      Я задумчиво наблюдаю за ними, медленно потягивая виски – помогает отнестись к происходящему с иронией.

      – Ты предлагаешь мне сделать ставку?

      – Почему бы и нет?

      – Сани, я знаю, кто победит, и именно поэтому не хочу выбирать. Лучше буду судьей.

      – Что же это такое? Все хотят быть судьями! – усмехается он, – Ладно, суди. Только честно.

      – Хорошо. Одна попытка. Никаких реваншей. Готовы? На счет три. Раз, два…Три.

      «Это всего лишь игра» – говорю я себе, – «Всего лишь дурацкая игра»…Лица обоих исказились от напряжения, на сцепленных руках проступили вены. Даже на той, что похожа на дутую каракатицу. Анхель напирает. Сани пытается сопротивляться. Не поддается. Ему незачем поддаваться и притворяться – этой рукой он все равно не уложит Анхеля. Ему больно. Больно из-за того, что он сделал со своими ладонями. А еще из-за ранения, полученного несколько месяцев назад. Но он терпит, он борется изо всех сил, хотя знает, что проиграет. Он борется изо всех сил, только чтобы соперник не понял подвох. Он знает, что, даже проиграв, все равно будет в выигрыше, потому что цель этого состязания, заставить Анхеля поверить. Нужно, чтобы он верил в себя, в свои силы, когда возьмет пистолет и пойдет убивать… Это правильно? Справедливо?

      Проходит около минуты, прежде чем розоватая отекшая рука, похожая на каракатицу, впечатывается в густой ворс ковра, придавленная черным паучком руки Анхеля.

      Паренек победоносно улыбается:

      – Ну что? Теперь доволен, а?

      А Сани доволен. Еще как доволен. Тоже улыбается, потирая сведенную судорогой кисть.

      – Да