Петля. Том 2. Инга Александровна Могилевская

верю. Просто устала ждать этого светлого будущего. Устала на него надеяться.

      – Мы не надеемся на светлое будущее – мы его воплощаем. Это ведь слова Алессандро?

      Я киваю. Да, точно, и это его слова. Только эти слова он произносил до того, как стал другим. Но Анхель этого не знает. Да и ни к чему ему это знать.

      – А теперь прекрати думать о плохом, закрой глаза и вдохни глубоко- глубоко… Ты чувствуешь ветер перемен?

      Будто в подтверждение его слов, действительно усиливается ветер, принося с собой пьянящий аромат прелых трав с полей и блаженную прохладу.

      Мы располагаемся на крыльце. Молчим, стараясь каким-нибудь неловким движением не разрушить хрупкое очарование этого ясного утра с тонкотканным узором дурманящих запахов, с розово-золотым свечением, затопившим всю долину, с беспечным щебетом вольных птиц, пронизывающих небесные просторы, с томной обволакивающей свежестью, рожденной мирным и свободным дыханием далекого океана… С Анхелем – его глазами, прикрытыми от яркого солнца, от удовольствия и от усталости, и его скромной улыбкой, лишь слегка подернувшей уголки губ, но при этом настолько настоящей, естественной и живой, что мне самой хочется жить. И так хочется погрузиться в этот миг, проникнуться им, впитать в себя все предлагаемое им блаженство вплоть до мельчайшей частицы, а, между тем, так страшно упустить его, растерять, дать ему просочиться сквозь пальцы и уйти в то ледяное бесчувственное небытие, куда уходит каждый радостный миг времени, не убранный в сокровищницу памяти.

      «Страх не стать счастливой не даёт шанса насладиться сиюминутным счастьем – точно так же как и страх смерти толкает прямо в ее объятия» – думаю я.

      – Ты выйдешь за него замуж?

      Я настолько погружена в свои мысли, что и голос Анхеля звучит, словно откуда-то изнутри меня.

      – Что?

      – Ты, ведь, выйдешь за Алессандро, когда все это закончится?

      Этот нелепый инфантильный вопрос озадачивает. И совершенно точно – его задал Анхель, потому что я бы никогда не осмелилась спросить саму себя об этом. Неловкость ситуации усугубляет и то, что как-то внезапно я понимаю – его голова лежит на моих коленях, и я бессознательно тереблю эти непослушные черные кудри. Он смущен, но продолжает лежать и смотреть на меня, в ожидании ответа.

      – Я как-то не думала об этом… Наверное.

      – Почему «наверное»? Разве ты этого не хочешь?

      – Хочу, но… Пусть сначала все это закончится, а там уж видно будет.

      – А я точно знаю, что женюсь. Серьезно, как только закончим это дело, сразу женюсь.

      Я смеюсь его радужным мечтам, его уверенности.

      – Да ну! И на ком? У тебя разве есть девушка?

      – Есть. Встретил ее там, в горном селении. Ее зовут Мария.

      – А…да, кажется, припоминаю… Она милая. Почему же ты сразу на ней не женился. Почему не остался там, с ней?

      Он подергивает плечом.

      – Отчасти из-за Тересы, я ведь не мог ее так бросить… Хотя уже и не знаю, нужен ли я ей вообще. А с другой стороны, дело во мне самом. Я не мог оставаться в стороне, когда творится такое. Понимаешь, я хочу