Поэтическое восприятие. Вадим Юрьевич Шарыгин

званье мне не по плечу.

      Ни о чём бесплотно-отвлечённом

      толковать ни с кем я не хочу.

      Что за радость рваться в эмпиреи

      и в другие горние края,

      если наши праотцы – евреи

      написали Книгу Бытия.

      Если можно славить без зазренья

      днём и ночью Божью благодать,

      ибо зренье выше умозренья —

      чтобы век мне воли не видать!

      Водку ли ты пьёшь или какаву,

      но, покуда веки не смежил,

      надо жить не мудрствуя лукаво —

      сукой буду (чтобы я так жил!).

      Был я умный, врал напропалую,

      но моё устало ДНК.

      Дай тебя я лучше поцелую

      на исходе летнего денька.

      В мире пусто, страшно, ледниково,

      но, как он – не стоящего благ,

      ты не отвергай меня такого —

      кто никто и звать кого никак.

      Даже если в приступе маразма

      за того, кем славен Роттердам, —

      за светильник разума – Эразма

      я и гроша медного не дам.

      * * *

      Блещут шпаги, сыплются реалы,

      кабальеры ломятся в альков…

      Не подсесть ли нам на сериалы

      в новогодье – жребий наш таков.

      В эти дни блаженного безделья,

      что лишь раз случаются в году,

      предпочтём готовые изделья

      интеллектуальному труду.

      Вот романа пламенного завязь,

      вот кинжал в доверчивой груди…

      За пивком, кайфуя и расслабясь,

      за сюжетом нехотя следи.

      Что героя ждёт за поворотом,

      кто убийца с низменной душой?

      Не ревнуй к падениям и взлётам

      жизни авантажной и чужой.

      Ты не честолюбец и не гений,

      и, наверно, это не беда,

      что таких отчаянных мгновений

      у тебя не будет никогда.

      Что ж, утешься позднею обидой,

      досмотри прикольное кино.

      И жене нечаянно не выдай,

      что, блин, разлюбил её давно.

      Мне бы хотелось, чтобы каждый из вас, когда-либо читающий эту книгу, утвердил для себя собственную систему проверки или фильтр, лакмусовую бумажку проверки на наличие поэзии, главное, чтобы фильтр включал утверждённые вами для самого себя признаки поэзии и признаки её отсутствия. Постепенно, с опытом чтения, вы доведёте чутьё на поэзию до автоматизма, практически сходу, с первых строчек сможете сказать: что перед вами, например, хороший (то есть, вполне ладный и складный в нормах стихосложения) стишок или поэзия.

      Применительно к выше озвученным мною семи пунктам признаков стишка, скажу что конкретно эти три стихотворения Игоря Волгина я без тени сомнений называю стишками, произведениями, которые написаны «непоэтом с большой буквы» и вот почему:

      Вот я читаю первое стихотворение: прочитана первая строфа с «клёном сирым, как юбка на стуле», за нею проследовала строфа вторая с её «зелёным как зелёнка клёном и звенящим булыжником от шага Маяковского», затем промелькнули: «Горький, развешивающий флаги в чаяньи», «птицы садившиеся на темя», которые, «оглядевшись», вдруг понимали, что «время отбилось