Огоньки без огранки. Дмитрий Денисовский

за гражданином Иваном Алексеевичем Криворуковым, временно убывшим на вахтовую работу, и никак не могла быть связана с Артистом, прописанным по другому адресу в одной из столичных коммуналок.

      Эта однокомнатная квартира не интересовала и местного участкового, поскольку за нее платилось вовремя и нарушения общественного порядка в ней не водилось. А вот комнату Артиста в коммуналке милиционеры разобрали по сантиметру во время обысков перед тем, как отправить его на срок.

      Дядькина однушка была настоящей Артистовской берлогой, тихой и скрытой от органов. Там были надежно спрятаны кое-какие деньги и ценности, украденные когда-то и уцелевшие после обысков. Коммунальные услуги за нее ежемесячно и пунктуально оплачивала соседка Терентьевна, которой Артист отвалил немалую сумму, с лихвой покрывающую траты.

      К тому же, Терентьевне было подарено несколько золотых колечек и цепочек, унесенных из квартир беспечных родителей. Бабка догадывалась, конечно, об их происхождении, но ее природная жадность заставляла закрывать глаза на Колькины подарки от «чистого сердца». Поэтому эта квартира была настоящим убежищем Артиста, где он мог чувствовать себя спокойно и готовиться к своим новым «спектаклям».

      Артист, без происшествий добравшийся до Черемушек, позвонил в дверь Терентьевны и та, охнув и по-матерински прижавшись к его груди, залепетала:

      – Колюсик, вернулся! Слава Богу, жив и здоров! Натерпелся, горемычный.

      Бабка, исполнив положенную программу теплого приветствия, отстранилась от него. Оглядела с ног до головы и продолжила уже спокойным и деловым тоном:

      – Квартира в полном порядке. Не переживай! Там все осталось на месте, как ты наказывал. Я только пыль протирала время от времени. Ты, Колюсик, как отдохнешь с дороги, ко мне спустись. Я тебя борщом накормлю. Оголодал поди? Да и по домашним харчам наверняка соскучился.

      В словах соседки угадывались одновременно и искренняя забота, и надежда на скорую прибавку к пенсии из рук подопечного сидельца, который наверняка недолго останется без дела. Терентьевна уверена была в этом. Прекрасно знала, что вора только могила исправит! Она передала Артисту ключ от дядькиной однушки и молча захлопнула перед ним дверь.

      Артист зашел в свою берлогу. С порога напрочь скинул с себя и бросил в угол коридора всю одежду, провонявшую тюремной хозчастью и грязными общими вагонами Транссибирской железнодорожной магистрали.

      Первым делом он налил себе полный стакан водки из бутылки, которую успел купить по дороге с вокзала. Хлопнул его до дна не закусывая и отправился в ванную отмокать от всех гнусных запахов, впитавшихся в тело за несколько лет, проведенных «у хозяина».

      Потом уже, ближе к вечеру, Артист, посвежевший и даже помолодевший в живой, теплой воде, наполненной в старенькую чугунную ванну, занялся неотложными делами.

      Сначала он на кухне вытащил отверткой из-под