Фрактальный принц. Ханну Райаниеми

времени занял этот процесс, но когда меня – нас – выпустили, я был тощим, словно палка. Я был слаб. Глаза болели. Но я видел атар, мог контактировать с атаром. Поначалу я просто бродил словно потерянный среди призрачных зданий Тени.

      И ещё я мог слышать пустыню, слышать зов аль-Джанна и Небес и древних машин с другой стороны мира. Сплетатель был очень доволен. Он продал меня муталибунам. Вместе с ними я отправился в пустыню на поиски гоголов. – Абу улыбается. – К счастью, у меня это получалось. Не поймите меня неправильно, всё было не так уж плохо. И самым удивительным из всего, что я видел, были рух-корабли – белые, изогнутые, словно древесная стружка, и такие же лёгкие. Рух-птицы легко несли их, и охотничьи джинны парили рядом с ними по небу, подобно ярким облакам. И ещё пустыня. Я не понимаю, почему её до сих пор называют пустыней, ведь там есть дороги и города, разные чудеса и стада машин фон Неймана, мрачные моря мёртвых, пески, которые прислушиваются к тебе и воплощают твои мечты…

      Абу качает головой.

      – Простите, я увлекся. Всё это не имеет значения. Я неполноценный мухтасиб, существо только наполовину человеческого рода. Поэтому я не способен любить как мужчина. Я хотел найти кого-то, кто мог бы понять и человека, и джинна. Я думал… – Он сильно сжимает виски ладонями.

      – Дело не в этом, не только в этом, вы же понимаете… Я верю в то, что пытается сделать ваш отец. Мы не можем продолжать надеяться, что Соборность когда-нибудь оставит нас в покое и что сянь-ку разумнее других. Поэтому я собираюсь оказывать ему помощь вне зависимости от ваших чувств и желаний.

      Таваддуд невольно сглатывает. Всё должно было быть иначе. В её груди сплетают кольца змеи вины и сожаления.

      – Мне, наверное, пора уходить, – говорит Абу.

      – Ш-ш-ш, – шепчет Таваддуд и целует его.

      Холодный и твёрдый латунный глаз прижимается к её веку. У Абу сухие губы, а движения языка выдают неопытность. Таваддуд гладит его по щеке, щекочет шею. Он сидит неподвижно, словно статуя. Тогда она отстраняется, открывает сумку, достает бими и осторожно вплетает в волосы.

      – Что ты делаешь? – спрашивает он.

      – Всё не так, как обычно бывает, – со смехом отвечает она. – Если бы Кафур узнал об этом, он убил бы меня.

      Таваддуд берётся за застёжку и распахивает одежду до самого живота, а потом кладёт руки Абу себе на грудь. Она шепчет Тайное Имя аль-Латифа[15] Милостивого, видит его мысленный образ, сосредотачивается на спиралях и витках, как её учили, и тотчас ощущает покалывание соединения в сети бими.

      – Ты хотел добиться расположения женщины, возлежавшей и с мужчинами, и с джиннами, – шепчет она. – Ты мог убедиться, что сделка с Дворцом Сказаний Кафура обходится дешевле, чем с Кассаром Гомелецем.

15

А л ь-Л а т и ф – одно из девяноста девяти имен Аллаха.