Замужем с утра. Лиза Клейпас

вдвое старше Николетт и обладал весьма значительным состоянием. Подозреваю, на браке настояли Уигензы, любви здесь не было и в помине. Николетт стала женой Артура, и вскоре родился я. На самом деле даже слишком скоро. Поговаривали, что отец ребенка вовсе не Артур.

      – А это правда? – не сдержал любопытства Лео.

      Гарри цинично усмехнулся:

      – Кто может знать наверняка? – Он равнодушно пожал плечами. – Во всяком случае, дело кончилось тем, что моя мать сбежала в Англию с одним из своих любовников. – Взгляд Гарри сделался отстраненным. – Полагаю, после у нее были и другие мужчины. Моя мать не привыкла хоть в чем-то себя ограничивать. Она была избалованной, самовлюбленной стервой, хотя и на редкость красивой. Внешне Кэт очень на нее похожа. – Ратледж на мгновение задумался. – Но ее красота мягче, изысканнее. И в отличие от матери у Кэт доброе, нежное сердце.

      – Неужели? – кисло протянул Лео. – Со мной она никогда не была нежна.

      – Это потому, что вы ее пугаете.

      Лео недоверчиво нахмурился:

      – Как, скажите на милость, мне удалось запугать эту маленькую гарпию? Только не говорите, что Маркс боится мужчин, с Кэмом и Меррипеном она весьма любезна.

      – С ними она чувствует себя в безопасности.

      – А со мной нет? – оскорбленно вскинулся Лео.

      – Наверное, дело в том, – задумчиво проговорил Гарри, – что в вас она видит мужчину.

      От этой новости сердце Лео взволнованно заколотилось. С напускным безразличием он принялся изучать содержимое своего бокала.

      – Она вам об этом сказала?

      – Нет, я сам это заметил в Гэмпшире. – Гарри криво усмехнулся. – С Кэт приходится быть особенно наблюдательным. Она не любит говорить о себе. – Допив остатки бренди, он неторопливо поставил бокал на стол и откинулся на спинку стула. – Я ничего не слышал о матери с тех пор, как она покинула Буффало. – Гарри сложил руки на плоском животе и сплел пальцы. – Но когда мне исполнилось двадцать, я получил от нее письмо с просьбой приехать в Англию. Ее поразила неизлечимая болезнь, какая-то форма рака. Полагаю, перед смертью ей захотелось увидеть, что из меня выросло. Я тотчас выехал в Англию, но не застал мать в живых.

      – И тогда вы впервые встретились с Маркс, – подсказал Лео.

      – Нет, ее не было в Лондоне. Хотя Кэт хотела остаться с матерью, ее отослали к тете и бабушке с отцовской стороны. А ее отец, не желавший сидеть у постели больной, тоже покинул город.

      – Образец благородства, – угрюмо заметил Лео.

      – В последние дни за Николетт ухаживала одна местная женщина. Это она рассказала мне о Кэт. Я хотел было навестить девочку, но потом раздумал. В моей жизни не было места незаконнорожденной сестре. Она была почти вдвое младше меня и нуждалась в женской заботе. Я решил, что ей будет лучше под опекой тети.

      – И решение оказалось правильным? – через силу выдавил Лео.

      Лицо Гарри приняло непроницаемое выражение.

      – Нет.

      Казалось, в этом односложном ответе заключена целая история.