Сметенные ураганом. Татьяна Осипцова

и уселась кормить, гадая, хватит ли времени привести себя в порядок до прихода этого пижона. Хочешь не хочешь, а не выйти к праздничному столу нельзя.

      Интересно, целый год о нем не было слышно, даже на Славкины похороны не пришел – тоже мне, родственник. И вот на тебе, нарисовался! Подарок к праздничку… А впрочем, может, и ничего? Хоть одна мужская физиономия будет за столом. И, в конце концов, на нем тоже можно проверить, не потеряла ли она привлекательность после родов. Помнится, Шереметьев спрашивал у нее телефончик?

      Уложив заснувшего ребенка, Света сходила к тете Поле за брошкой и надела платье. К счастью, она не раздалась в ширину, как многие женщины после родов. Ни растяжек, ни складок, живот через месяц стал гладкий и упругий, почти как до беременности. Грудь кажется непропорционально большой, но когда кончит кормить, это пройдет.

      Полюбовавшись на себя в полный рост, она вынула из тумбочки косметичку. В последний раз она брала ее в руки в середине августа, еще до известия о Славкиной смерти. Всматриваясь в зеркало, Света отметила, что ежедневные прогулки с сыном принесли пользу, раннее весеннее солнце успело тронуть легким загаром щеки. Они немного похудели, но когда улыбаешься, ямочки все так же играют. Малиновый блеск для губ очень подходит к цвету платья. Ресницы надо накрасить погуще. Платье нарядное, и макияж должен быть ярким. Манька и тетя Поля удивятся – ну и пусть! Имеет она право один раз в год накраситься?

      Звонок в дверь раздался, когда Света вставляла последнюю шпильку в прическу. Теткины подруги или он?

      Тетушка позвала из коридора:

      – Света, у нас гости!

      Она вышла и плотно прикрыла за собой дверь. Увидев ее, Шереметьев изобразил легкое удивление.

      – Здравствуйте, Светлана.

      – Здравствуйте, – кивнула она.

      – Светочка, займи, пожалуйста, гостя. Маня побежала в булочную, хлеб как всегда забыли, а у меня в плите пирог…

      – Конечно, тетя Поля.

      – Не беспокойтесь, мы не будем скучать, – заверил Юрий.

      Круглый стол в гостиной был уже накрыт. Они устроились в разных концах дивана, и Шереметьев, сидя вполоборота, с откровенной улыбкой разглядывал Свету.

      – Так значит, вы все-таки вышли замуж за Вячеслава? – начал он.

      Она не сочла нужным отвечать, лишь посмотрела на перевязанный черной ленточкой портрет на серванте. Юрий проследил за ее взглядом, удивленно вскинул брови, затем хмыкнул:

      – И уже вдова. Какая жалость!

      Метнув на него гневный взгляд, Света прошипела:

      – Могли бы хоть из приличия выразить соболезнование.

      – Выражаю, – небрежно кивнул он. – А что, есть чему соболезновать? Конечно, тетушка и Маня понесли невосполнимую утрату, но вы-то тут при чем?

      – Вячеслав был моим мужем.

      – Еще скажите, что без памяти любили его и будете скорбеть до самой смерти.

      – Да! – раздраженно отрезала она.

      – Рассказывайте сказки кому-нибудь другому… С памятной мне встречи у фонтана до того момента, как