Бастард ее величества. Нинель Мягкова

да. Утянули.

      – Магии нет. Против короны замышляете недоброе? – продолжая таращиться на меня сквозь увеличительное стекло на палке, уточнил мастер теней.

      – Нет! – со всей возможной убедительностью замотала головой я. Корона – это дело такое, против нее замышлять себе дороже.

      – Род занятий? – взгляд скользнул по моей запылённой водолазке, задержался с подозрением на кофре и оценивающе замер на ногах, обтянутых джинсами, так что я с трудом подавила желание подобрать их под себя. Прикрыть-то все равно нечем.

      А я, наивная, думала, что консервативно оделась! Ну кто же знал, что меня занесёт в аналог викторианской эпохи. Судя по женщинам, которых я заметила на улице, на мне сейчас чистая провокация, и, если бы не трое сопровождающих, вряд ли я далеко бы ушла.

      – Мастер макияжа! – выпалила я, и мужчина мгновенно потемнел лицом. Зародившееся было снисхождение куда-то мигом улетучилось.

      – Не советую повторять сию крамолу в людных местах, – холодно посоветовал мне он, откладывая в сторону лорнет. – Мастерами бывают только мужчины, тем более не придумывайте несуществующих профессий. И не врите.

      Хоть я и не врала совершенно, послушно пошла на попятный и не стала настаивать на половом равноправии.

      Опять же, не время и не место.

      Взамен я пристыженно потупилась и пробормотала:

      – Художник.

      Слышала эту версию, когда меня нашли. В принципе, кошку нарисовать так, чтобы ее отличили от стула, я сумею, да и кистей полон чемоданчик. Так что версия вполне рабочая. Мастер теней ею тоже удовлетворился, поощрительно мне кивнул и вернулся к заполнению бумаги.

      Что он там писал, не знаю – мне никто ничего подписывать или проверять не предлагал. Закончив, Ладинье снова приложил к документу штамп, – кажется, уже другой – помахал листом в воздухе, просушивая, и отложил в сторону. Окинув меня еще одним оценивающим взглядом, мастер черкнул еще несколько строк на небольшом клочке бумаги и протянул мне.

      – Отдайте дежурному у выхода. Он знает, что делать. И удачи.

      Я подскочила с места, схватила бумажку одной рукой, другой по-прежнему прижимая к себе кофр, как любимое дитя, и неуверенно застыла у стола мастера.

      – И все? – недоуменно поинтересовалась у вновь уткнувшегося в записи Ладинье. Он поднял глаза и прищурился, с интересом разглядывая.

      – А что бы вы еще хотели? – уточнил он не без ехидства. Я помялась, поскольку сама не знала, что именно еще хочу. Инструкцию к новому миру? Гида-экскурсовода? Что-то мне подсказывало, что подобного я не дождусь, поэтому с сожалением покачала головой.

      – Ничего, спасибо. Извините за беспокойство, – на автопилоте выдала я, попятившись к двери. Мастер проводил меня насмешливым взглядом и вернулся к работе.

      Дежурный за стойкой тоже писал, только куда вдохновеннее и с большим энтузиазмом. Перегнувшись через узкую полосу дерева, я оценила ровные строки с деликатным наклоном и обилием завитушек, про себя