Авдотья – дочь И. И. Сусова. Виктор Чугуевский

поешь супчика с клецками!– сказал заботливым голосом злодей с черными бровями и поставил на обшарпанную тумбочку приготовленную еду.– Ты с каким хлебом будешь,– с черным или с белым?

      – Не надо хлеба…– ответила голодная Авдотья и принялась есть.– А тебя как зовут?

      – Толик!– немного смутившись, ответил похититель детей. Он настолько свыкся со своей кличкой, что стал забывать настоящее имя. Девочка опустошила тарелку и стала ковыряться в котлете, не притронувшись к гречке.

      – Испей киселя! Баба Нюра сварила! Очень вкусный, – на смородине…

      Авдотья отхлебнула вязкий напиток, покрытый тонкой пленкой. Хитро прищурившись, она выпалила, словно из пулемета:

      – А ты настоящий бандит?.. И пистолет у тебя есть?.. И сколько человек ты укокошил? А баба Нюра тоже параллельна или сугубо перпендикулярна вашим убеждениям?..

      Рылов, а это был он, растерялся от детского простодушия и настырной заумности. Дети вызывали у него неприятное ощущение ущерба для его значимости, из-за непредсказуемости поведения и каверзных вопросов, на которые у него ответов не находилось. В такие минуты, ему казалось, что его интеллект падал до нуля, а вместе с ним и вся его никчемная жизнь, с тремя классами начального образования.

      – А это, не твоего ума дело!– не найдя ни чего лучшего, угрюмо произнес Рылов и обиженно захлопнул дверь с той стороны. Авдотья поняла, что перегнула палку. Она всего лишь хотела втереться в доверие злодея, прощупать обстановку, а потом, усыпив его бдительность, убежать без оглядки на ближайшую станцию…

      – Прости, Толик! Я пошутила!– крикнула она через дверь.– Можно помыть за собой посуду? Честное слово, я не убегу!..

      Каким бы не казался отпетым негодяем Рылов, его сердце было не из кремня. Бывалому в кровавых разборках, братку, нравилась в людях честность и ответственность, хотя сам он не всегда следовал этим завышенным требованиям человеческой морали. То, что богатенькая девочка извинилась, да к тому же выказала желание приложиться к мытью посуды, смягчило сердце телохранителя, но задвижку он не открыл, твердо памятуя наказ босса…

      2

      В деревне Желябино осталось всего пять жилых дворов, в остальных никто не жил: кто-то переехал в город, кто-то умер от старости, не оставив после себя наследников, а кто-то вовсе спился и бесследно пропал. Место расположения захолустного поселения не было особенно благоприятным для жилья, – в низине ощущалась вечная сырость, а вокруг находились непроходимые болота – Желябинские топи. Единственный проход, Кондрахина гать, еще могла служить дорогой, связующей с внешним миром, но уже слыла опасной и не такой надежной, какой была раньше.

      А раньше здесь было людно и деревня, известная как колхоз "Млечный путь", славилась молочной фермой, чьи сливки, творог и йогурт поставляли Кремлевскому столу, самому Брежневу, а затем и Горбачеву. Ныне же, осталась одна буренка у бабы Нюры, в прошлом, – орденоносной Анны Грушиной, передовой доярки-ударницы. К старухе на девятом десятке приезжал