Беллетрист. Чихнов

подвижен, добрые веселые глаза. Во всем его облике, поведении была какая-то бесшабашность.

      Вот уж месяц после обеда смена собиралась у «Будней цеха» и говорила о предстоящем съезде народных депутатов СССР, сталинизме. Все, о чем раньше умалчивалось, было предано гласности.

      – В последнем номере «Аргументов и фактов» я читал, как Брежнев получал награды, – рассказывал Пашков. – Леня, говорит, звездочку просит… Ведь ему даже операцию делали, грудь расширяли, чтобы было куда ордена вешать! Наживались за счет народа.

      – В газете писали, как орудовала одна банда, подделывала документы, – потупившись, тихо заговорил Сапегин. – В этом деле был замешан начальник милиции. Триста тысяч нашли у него в квартире.

      – Триста тысяч?! Да-а-а… – долго тянул Плотников.

      – Если бы у тебя, Алексей, были такие деньги, что бы ты с ними стал делать? Ну! – торопил Сапегин с ответом.

      – С ума бы, наверное, сошел или запил, – прокашлявшись, ответил за Плотникова Бушмакин.

      – Триста тысяч – это немного. В год по десять тысяч… – прикидывала Зойка, улыбаясь.

      – В месяц по тысяче… Бешеные деньги, – прищелкнул языком Бушмакин.

      – Не обязательно все тратить. Можно положить на сберкнижку, – Клавдия так бы и сделала.

      Обеденный перерыв закончился, но никто не расходился.

      – Товарищи, почему сидим? – подошел Чебыкин. – В чем дело? Пять минут рабочего времени потеряли. Давайте быстро по своим рабочим местам.

      Клюев работал последнюю неделю: опять рассчитывался.

      До обеда Сергей Сергеевич еще работал, после обеда – как находило: ничего не хотелось делать, руки опускались. Такого еще не было. «Может, устал? Но недавно вышел из отпуска, месяц еще не прошел. Странно», – пожимал плечами Клюев. Если бы можно было начать жизнь с начала, Клюев на этот раз был бы умнее – окончил институт, не работал бы слесарем, не собирал грязь…

      – Работаешь, работаешь, а ничего нет… Сергей, ты вот, можно сказать, всю жизнь проработал, а что заработал? – смеялся Клюев над Пашковым, а заодно и над самим собой. – Ничего мы с тобой не заработали за годы ударного труда. Все кругом наше, а у нас ничего нет. Хорошие мы с тобой хозяева.

      – Так оно так, Сергей Сергеевич. Нахлебников у нас еще много. Каждого надо одеть, накормить, да еще чтобы машина была.

      – Дураки мы с тобой, Сергей. Вот ты работал на шахте. Взял бы да отправил вагончик угля на Украину, продал бы его втридорога, и не надо было бы сейчас жилы тянуть. Неужели ты за всю свою жизнь не заработал вагон угля?

      – Заработал, и не один.

      – Вон еще один дурак, – кивнул Клюев в сторону Лаптева, собирающего резак.

      – Что? – не расслышал Лаптев.

      – Ничего, ничего. Работай давай! Работа дураков любит. Любопытный больно.

      Помимо своей основной работы крановщика Пашков помогал токарям завезти в цех металл, убрать снег; подрабатывал. Зарплата крановщика была небольшая, а с хозработами выходило 120, а то и больше.