Пушкин навсегда. Сборник

– как тонкой травинки побег.

      Чья же это несчастная дочь?..

      Чуть оттаяло в доме дитя,

      Чай ромашковый быстро согрел.

      С ней старик, разговор заведя,

      Всё узнать о бедняжке хотел.

      Но забыло от страха дитя,

      Кто она и откуда, где дом.

      Очи пламенем чёрным блестят,

      Дед свой взгляд отрывает с трудом.

      Видно, Бог его старость берёг,

      Чтоб добро ещё мог совершить,

      Дед ребёнка Авророй нарёк.

      Ему есть для кого теперь жить…

      Много ль, мало ли кануло зим –

      И Аврора совсем расцвела.

      Лёгкой поступью словно скользит,

      Не румяна, как прежде, – бела.

      Очи чёрные вводят во грех,

      Парни словно под действием чар.

      Только взгляд равнодушный на всех,

      Ни один в ней добра не встречал.

      Красотой неземной хороша,

      Холодна и спокойна, как лёд.

      Ты очнись, просыпайся, душа!

      Губы манят испить сладкий мёд.

      Стан такой же, как раньше, – тростник,

      Косы змеями пали на грудь.

      Не один муж в селении сник

      От желанья к Авроре прильнуть.

      Дед совсем уже стар, но скрипит,

      Для Авроры он стал как отец.

      Любит девушку, только грустит,

      Что не хочет она под венец.

      Не такая, как все, его дочь.

      Днём не выгонишь – дома сидит,

      Под луною на пруд часто в ночь

      Стала летом Аврора ходить…

      Песни птицы уже не поют,

      Поселилась тревога в лесах.

      Нор не роют и гнёзда не вьют,

      Не в росинках цветы, а в слезах.

      Запечалились ивы, дрожат,

      То не ветер их клонит, а страх,

      На болотах далёких пожар,

      Скоро будет спасаться пора.

      Пепел с ветром осыпал поля.

      «Не к добру!» – говорили в селе.

      По ночам будто стонет земля,

      Скот домашний у всех заболел.

      От бессилья коровам не встать,

      Не боятся и плёток тугих.

      Бабы-дуры давай причитать:

      «Что за беды! Господь, помоги!»

      Стали люди в ночи замечать

      Тени чёрные в свете луны,

      Страх в селе поселился, печаль…

      А потом стали гибнуть сыны.

      Самым первым пастух вдруг пропал –

      Тихий юноша, мальчик почти.

      В каплях крови до прyда тропа.

      «Видно, волки!» – в селенье сочли.

      А потом так же сгинул кузнец.

      Зародилось сомненье у всех:

      Был известный силач и храбрец,

      Сам бы волков убил без помех.

      Ещё трое пропало парней,

      Плачут матери, сёстры навзрыд.

      А у леса туман всё плотней,

      Скоро путь к нему будет сокрыт.

      Днём дороги уже не видать,

      До другого села день пути.

      Им бы батюшку только позвать!

      Но теперь до него не дойти…

      Дед сегодня совсем занемог,

      Силы нет затворить даже дверь.

      Он присел, весь дрожа, на порог.

      Солнце милое, каплю согрей!

      Дочка