Тигровый, черный, золотой. Елена Михалкова

никто не покупал. Следовательно, кто-то запал именно на эти две работы. Они были показаны широкой публике только в пятницу. Получается, искать надо среди тех, кто был на выставке. Мыши никого не помнят, будем опрашивать художников. Список у меня есть, завтра с утра и начнем. Хоть кто-то из них должен был заметить посетителя, который приценивался к этим картинам!

      Илюшин задумчиво помешал рис в своей пиале.

      – Цена для этой мазни ошеломительная, – вслух подумал он.

      – Наивное искусство, не кот начхал!

      – Да любой кот начхал бы лучше… Подожди! – Макар поднял на него глаза. – Кто это сказал, про наивное искусство?

      – Ну, не сам же я придумал. Дьячков, само собой.

      Илюшин нехорошо прищурился.

      – Что? – недоумевающе спросил Сергей. – Что ты на меня так смотришь?

      – Ты уверен насчет наивного искусства?

      Бабкин вытянул из кармана записную книжку.

      – «…яркий, может быть, даже ярчайший представитель современного наивного искусства», – зачитал он вслух. – Дальше идет сравнение с Анри Руссо. Что тебе не нравится?

      – Мне не нравится искусствовед, которого нам сосватал Ясинский. Потому что ни «Владыка мира», ни «Тигры» – это не наивное искусство, и втюхивать подобную галиматью можно только человеку, который разбирается в живописи на уровне шимпанзе Конго.

      Сравнение с шимпанзе заставило Бабкина помрачнеть.

      – Это был очень одаренный шимпанзе… – заметил Макар в его сторону, одновременно кому-то звоня. – Анаит, здравствуйте! Макар Илюшин вас беспокоит. Нет… Нет, к сожалению, не поэтому… Но в прямой связи с расследованием. Анаит, нам требуется человек, который мог бы дать объективную оценку картинам Бурмистрова. Желательно, чтобы он не был связан с Имперским союзом художников. Я знаю, что вы искусствовед… – Бабкин удивленно посмотрел на него: он впервые слышал об этом. – Однако вы скованы этикой рабочих отношений. Можете кого-то порекомендовать?

      В трубке неуверенно прозвучала фамилия Ясинского.

      – Да, мы разговаривали с Ясинским и тем специалистом, к которому он советовал обратиться, – невозмутимо сказал Илюшин. – У меня есть сомнения в компетенции последнего. Нам нужно независимое мнение со стороны. Поймите меня правильно: очень независимое и очень стороннее.

      В трубке повисло молчание. Сергей слушал тишину, озадаченно глядя на Макара. Макар смотрел в окно.

      – Вам нужна Антонина Мартынова, – так четко проговорила Анаит, словно Илюшин включил громкую связь. – Я пришлю вам ее номер и предупрежу, что вы придете.

      Короткие гудки.

      Макар удовлетворенно угукнул и вернулся к рису.

      – Ты считаешь, Дьячков соврал? – спросил Бабкин.

      – Соврал или ошибся, не знаю. Но такое чувство, будто Бурмистров с его картинами окружен каким-то заговором молчания. Никто не может ответить на довольно простой вопрос…

      – Ну, Дьячков как раз ответил.

      Макар пожал плечами:

      – Завтра у нас будет второе мнение. Расскажи