Отпуcти меня – 2. Наталья Шагаева

отпускает меня лишь на секунды, только для того, чтобы схватить за талию и усадить на тумбу. Что-то падает, разбивается, но этому хищнику плевать, он резко дергает мое шерстяное платье, выдёргивая его из-под моей попы, бесцеремонно раздвигает ноги, помещаясь между них.

      – Я буду кричать, – в отчаянии угрожаю я.

      – Кричи, детка, – посылает мне хищную улыбку. Вновь давлю на его грудь, пытаясь хоть что-то сделать.

      – Я не хочу, я не готова, – мотаю головой.

      – Не готова к чему? – опять сжимает мои скулы, вынуждая смотреть в глаза, а другой рукой без промедлений врывается в трусики. Всхлипываю, пытаясь сжать ноги, но натыкаюсь на его бедра. – Какая горячая бархатная девочка, – обжигает губы своим дыханием, но не целует, смотрит в глаза и раздвигает пальцами складочки. Зажмуриваюсь. Мне бы в самом деле закричать. Закатить истерику или расплакаться, как вчера. Только вчера мной руководил испуг, а сейчас… Мне кажется, я схожу с ума… – Открой глаза! – есть в его голосе что-то такое требовательное, повелительное, то, чему нельзя сопротивляться. Распахиваю веки и зависаю, жаром обдает тело, и оно становится ватным. Я как мышка в плену стальных глаз хищника. Они поглощают меня. Его наглые пальцы оставляют ожоги в самом интимном месте. Роман знает мое тело лучше меня, потирает между губок, и меня начинает потряхивать.

      – Не надо, – еще одна слабая попытка остановить его, настолько жалкая, что Калинин даже не реагирует. Сжимаюсь, когда его палец подбирается к входу в лоно, очерчивает его, и, когда совсем немного проникает внутрь, я вздрагиваю. – Пожалуйста, – выходит настолько тихо, что я просто шевелю губами.

      – Тсс, – выдыхает в мои губы. – Больно пока не будет, обещаю, – его жесткие пальцы сжимаются на моих скулах и поглаживают губы. А пальцы под трусиками, словно на контрасте, очень нежные и аккуратные, ласкают и нажимают на клитор. Низ живота начинает тянуть, весь жар концентрируется в одной точке под его пальцами, и хочется кричать. Это невыносимо… Невыносимо остаться равнодушной. Дыхание учащается, щеки горят, а ладони на его груди непроизвольно сжимаются, комкая идеально выглаженную рубашку. – Не кусай губы! – рычит и сам слегка кусает мою нижнюю губу. Он не целует. Только дышит, обжигая своим дыханием, и следит за каждой моей реакцией. – Какая ты маленькая там, – тоже задыхается, касаясь моих губ, и начинает растирать клитор, где-то сбоку, в самой чувствительной точке, так умело, что мои ноги непроизвольно дрожат и сами по себе распахиваются сильнее. – Тебя кто-нибудь уже ласкал так? – задает вопрос с претензией в голосе. О чем он говорит? Меня даже никто толком не целовал… Молчу, всхлипываю, когда чувствую, как его пальцы собирают влагу и вновь возвращаются к клитору, ускоряясь. И вот там уже не горит, там болезненно ноет. – Отвечай! – требует. Боже, если это секс, то я совершенно ничего о нем не знала. От его вибрирующего голоса я горю еще больше, кажется, еще немного – и меня взорвёт от удовольствия.

      Когда хочется вцепиться в его руку, останавливая, и одновременно выгнуться,