Не может быть. tanasa

сочувствую! – Елена Владимировна, взяв женщину за локоть, усадила её в свое кресло. – Не волнуйтесь. Со мной всё хорошо. Вам надо постараться расслабиться! Кстати, у меня есть чудесное средство! – она поспешила к сейфу. Достала оттуда стеклянную бутылку, наполовину заполненную коричневой жидкостью, и рюмку.

      – Хеннесси! Двадцатилетней выдержки! – водрузила бутылку на стол. – Будем смаковать и расслабляться.

      Плеснув немного жидкости в бокал, протянула его Анне Николаевне:

      – Немного подождите. Пусть он «подышит». С вашего позволения, я воспользуюсь стаканом. Хотя это и кощунственно по отношению к такому коньяку, – она рассмеялась.

      Елена Владимировна сделала глоток и, покатав жидкость во рту, глотнула, прикрыв в блаженстве глаза.

      – Божественно! – выдохнула и взглянула на учительницу. – Не-ет, так не пойдет. Можно ваш бокал, пожалуйста?

      Анна Николаевна кивнула, нервно сглотнув.

      – Держите снифтер так, чтобы коньяк согрелся от тепла ладоней, – пропустив ножку бокала между пальцами, директор аккуратно обхватила ладонью его широкую часть.

      «Какие красивые пальцы. Как у музыканта… Хотя тётя Лида – пианистка, а руки другие. Нет, эти просто… благородные, нет, породистые. Завораживают. Как пить хочется. Совсем в горле пересохло», – мысли как безумные метались в голове Анны Николаевны.

      – Держите, – протянули ей бокал.

      Словно под гипнозом, она глотнула содержимое и сразу же закашлялась. Из глаз брызнули слёзы.

      – Ох! Поперхнулись?! Я сейчас постучу по спине, – Елена Владимировна бросилась на помощь.

      – Нет-нет. Всё в порядке. Я просто впервые пью такой сильный алкоголь. Мне бы воды – запить.

      – А воды-то как раз и нет, – Елена Владимировна развела руками.

      – Ничего. Уже лучше. – Анна Николаевна сняла очки и приложила руки к щекам. – Я в своей жизни ничего крепче кагора не пила, и сейчас так жарко стало, – она сконфуженно посмотрела на директоршу.

      – У вас невероятно красивые глаза! Как небо – такая синева… Не оторваться, – прошептала та.

      Глава 3

      Слежу со жгучим интересом за многолетним давним боем.

      Во мне воюют ангел с бесом, а я сочувствую обоим. И. Губерман

      В душе каждого взрослого живёт ребёнок. Зачастую именно он определяет уровень счастья индивидуума. Некоторые же, как например, Анна Николаевна, служат пристанищем для двоих таких «деток». А поскольку именно они определяют её жизненный тонус, к этим «девочкам» стоит присмотреться.

      Ребёнок первый – Аня-пионерка! Девочка из разряда отличниц, по причине плохого зрения сидящая за первой партой и внемлющая каждому учительскому слову. Две косички, туго заплетённые, школьная форма с накрахмаленным воротничком, спина прямая, рука, поднятая для ответа ровненькой стрелочкой под углом девяносто градусов, стоит на парте. Звеньевая, ответственная за сбор металлолома, макулатуры, тимуровскую работу и прочее. Музыкальная школа, кружок «Юный натуралист», углубленное изучение иностранных