Горбовский. Марьяна Куприянова

ворчание.

      – Все лето впереди – насмотришься еще.

      «Да мерзавка из них веревки будет вить, – с отвращением подумал Горбовский. – Еще не явилась, а они уже от нее в восторге. Неужели мне одному видно, какая она на деле лживая тварь?.. И Пшежень туда же, все поглядывает на меня. Что ему нужно?»

      Лев Семенович коротко посмотрел на запястье, откинув рукав. Уже пять минут после девяти, а возгласов ритуального поклонения снаружи еще не слышно. Это показалось ему вызывающим – опаздывать в первое же утро своей практики. Горбовский терпеть не мог непунктуальных людей, но у него и без этого было предостаточно причин невзлюбить Спицыну.

      В то утро Марина вынуждена была готовить завтрак дважды, по велению Леонида Спицына, который посчитал, что каша пригорела. Из-за этого оба задержались, хотя могли позавтракать бутербродами. Но отец, по обыкновению, пошел на принцип. Когда он, наконец, уехал, Марина побежала на остановку. Ее автобус попал в пробку на полпути к НИИ, и девушке пришлось идти оставшуюся часть пешком. Точнее сказать, не идти, а бежать, проклиная отца за капризы, из-за которых она попадет в лабораторию не вовремя, что явно произведет нехорошее первое впечатление на будущих коллег.

      Все складывалось как нельзя хуже.

      Плюс ко всему Марина волновалась, что было вполне естественно в ее положении. Первый день. Страшнее и приятнее ничего не может быть. Ее сегодняшнее появление решит очень многое. По меньшей мере, определит отношение коллектива к ней на все лето. А что касается Горбовского… Придется стиснуть зубы покрепче и держаться за кровью и потом добытое место. Обязательно будут провокации и издевки, и нужно их игнорировать, чтобы не потерять полученного такой ценой.

      В конце концов, она могла пойти в любой другой отдел, ее бы взяли туда с руками и ногами. Но почему она сделала этот необъяснимый выбор? Чтобы еще сильнее насолить ему?

      У входа в НИИ с половины девятого патрулировали Крамарь и Зиненко. Первый был жгучим брюнетом фантастического роста, второй выделялся на фоне первого стандартно славянской внешностью. Едва завидев Марину, они набросились на нее.

      – А, Спицына, это Вы!

      – А мы уж заждались!

      – Пойдемте, пойдемте.

      – Мы вам НИИ покажем…

      Под локти ученые ввели Марину в проходную. Девушка растерялась.

      – Простите, мне нужно в свою секцию… я и так… опаздываю, я опаздываю.

      – Так мы Вас доставим, не волнуйтесь, – проворковал Крамарь.

      – В целости и сохранности, – добавил Зиненко.

      – А Вы нам за это окажете кро-ошечную, буквально мизерную услугу, – дополнил брюнет.

      – Какую услугу? – не поняла Марина.

      – Всего ничего – прийти к нам в гости, в наши отделы. Как-нибудь, может, не сегодня… – понимающе заговорил Зиненко.

      – Но, возможно, за-автра, – подхватил Крамарь ласковым голосом.

      – Мы же понимаем, как много дел будет у Вас сегодня, в первый день.

      Они остановились, Марина тоже. Дверь в двух шагах от них вела в лабораторию вирусологии.