Отмщение. Иван Сергеевич Шевырёв

вокруг одноклассников, находился сразу в трех диалоговых фронтах, шутил. Энергии во мне было столько же, сколько в пятилетнем ребенке. А главное: как я и писал, я был счастлив. Оказывается, нужно просто влюбиться – все вокруг сразу станет таким же добродушным и наивным, как в детстве.

      Вторая репетиция проходила через день с момента предыдущей. У меня была цель: выглядеть настолько опрятно, насколько это возможно. И я выработал стратегию на свободный день. Первым делом обратился к моей соседке по парте, к Маше Савичевой. Она была похожа на замученного котенка. Маленькая, съежившаяся, спрятавшаяся в своем мирке… Волосы ее свисали таким образом, что не было видно лица. Она в наушниках смотрела какое-то видео в телефоне. Я пододвинулся, хлопнул аккуратно ее по плечу. Она сняла наушник, напрягла ухо, и я спросил, так, якобы невзначай:

      – Извини, что отвлекаю. Это, конечно, странный вопрос, но ответь на него, пожалуйста. От меня воняет? Только честно.

      – Чего? – она развернулась и недоумевающе посмотрела в мои глаза.

      – Да просто ответь: от меня воняет когда-нибудь? Как от меня пахнет вообще?

      – Да нормально от тебя пахнет. Ц…

      – Честно? Ты ведь всегда со мной сидишь, ты должна знать. Это честно?

      – Да! Смысл мне врать? – несколько раздраженно спросила она.

      – Ну, чтоб не задеть, может быть.

      – Ой, не воняет от тебя короче. – сказала она, отвернулась и вставила обратно наушник.

      Я облегченно вздохнул. У меня раньше проскакивал страх, будь то от меня исходит неприятный запах пота, как от четверти моих парней-одноклассников, и мне просто из вежливости не хотят говорить о зловонии. Благо, это было не так. Мылся я часто, за гигиеной следил.

      Вскоре я вспомнил фразу, сказанную Нелей: «Забавные подтяжки». В голове тут же образовалась головоломка. Она правда посчитала мои подтяжки забавными? Ей они понравились? Или это была издевка? Способ начать разговор? Что она думала о моих подтяжках? Клянусь, это и сейчас до конца мне не ясно. Но на следующую репетицию было решено надеть ремень.

      Шесть уроков в неделю проводила наша классная руководительница, Инесса Михайловна. Следовательно, проходили они в родном кабинете №313. И стоило Инессе Михайловне выйти из класса на перемене – мы тут же дюжиной залетали в лаборантскую. И в таком случае перемену можно было величать удавшейся. За протекающие с молниеносной скоростью пятнадцать минут, мы, как бы это необычно звучало в нашем случае, успевали сдружиться. В тусклом помещении лаборантской кто-то наливал себе кофе, благодаря небольшому кулеру, стоявшему в углу, кто-то парилHQD, кто-то лепетал истории… Последним «кто-то» был один индивид, которого звали Вадиком; невысокий, глазки крысиные, малюсенькие, уши как у Лепрекона, а зубы у него были так разбросаны по рту, словно являлись перекошенным деревянным забором очень старого дома. Не внушающая симпатии внешность подкреплялась еще развязным языком. Вадик был знатным балаболом. И все это понимали, но все равно раз за разом выслушивали