Сестры Шанель. Джудит Литтл

наше отношение к ее стилю.

      Тетя Джулия повернулась к Эдриенн и заявила с искренним воодушевлением:

      – Когда ты будешь жить здесь, в Варенне, у нас будет свой собственный магазин модных платьев. Разве это не прекрасно? Все захотят покупать наши творения! – Габриэль закашлялась. – Месье Кайо пользуется в городе большим уважением, – сказала тетя Джулия. – Он очень хорошо зарабатывает. Вот что важно.

      Эдриенн попыталась не уступать:

      – Для меня важно не это.

      – Не говори глупостей. Шанель всегда были бедны. С трудом выкручивались. Переезжали с места на место. Но у тебя есть шанс стать такой, как я. Выйти замуж за солидного человека. Иметь собственный дом. Выбиться в люди. Это большая честь, что месье Кайо хочет жениться на тебе.

      – И я бы оскорбила его, согласившись выйти за него замуж, когда не испытываю к нему никаких чувств, – проговорила Эдриенн.

      – Ты бы научилась любить его.

      – Как говорят священники, мы должны научиться любить прокаженных и нечистых, – пробормотала Габриэль.

      Я подавила смешок.

      Тетя Джулия резко обернулась:

      – Что ты сказала?!

      Выражение лица Габриэль было воплощением невинности.

      – Мои руки. Мне нужно их вымыть. Они запачкались.

      Месье Кайо должен был прийти на обед на следующий день, так что тетя Джулия заставила нас с утра до ночи вытирать пыль и полировать все до блеска. На кухне мы зачем-то снова перемыли чистую посуду.

      Я не сводила глаз с Эдриенн. С тех пор, как мы приехали, она все больше бледнела. Я всегда считала, что жить без родителей, когда о тебе никто не заботится, – тяжкое бремя. Но теперь поняла, что в этом была определенная свобода. Что бы мы ни делали, терять нам было нечего и некого.

      При любой возможности Габриэль пыталась показать Эдриенн, насколько дурно жить в этом городе и во что превратится ее жизнь, если она выйдет замуж за месье Кайо.

      – Шляпы тети Джулии вульгарны.

      – Марта – смиренная маленькая мышка.

      – У Альбера постоянно течет из носа. Это отвратительно!

      – Ты слишком хороша для нотариуса, Эдриенн. Пусть подождет несколько лет и женится на Марте.

      Короче говоря, мы убеждали, что, отказавшись от этого замужества, та много не потеряет.

      Позже той ночью, казалось, Габриэль наконец-то достучалась до нее.

      – Тетя Джулия так нервничает, – говорила моя сестра, распуская волосы; темные пряди падали ей на спину, густые и пышные. – Словно приедет сам папа римский, а не сельский нотариус. Он, вероятно, будет использовать свою салфетку в качестве слюнявчика. Ты должна быть стойкой, Эдриенн. Не позволяй тете Джулии запугать тебя. Ты слишком молода, чтобы осесть в этом болоте. У тебя вся жизнь впереди. Правда, Эдриенн?.. Эдриенн?

      Мы обе замерли, когда увидели, что девушка не вынимает булавки из шиньона, не расшнуровывает ботинки и не расстегивает пояс. Вместо этого она вытащила что-то из книги, которую читала, и подняла вверх: то был железнодорожный билет.

      – Я никогда