Альянс несогласных. Владимир Алексеевич Козлов

как – бы ты не хотела, имеет холостой смысл. Ты же официально в Сибири не оформлена. Подшивать его он нигде не будет, а скомкает и прямым ходом в урну бросит.

      Людмила Ивановна перевела дыхание и улыбнулась:

      – Ну и пусть, – зато он будет знать, что я о нём думаю.

      Он встал со стула и подошёл к окну. Солнце перешло на запад и по глазам не било.

      – А жена моя Надежда Владимировна, с некоторых пор находится на заслуженном отдыхе и город наш она покинула и надолго. «Так что я временный холостяк», – тихо произнёс он.

      Хотя Людмила Ивановна не слышала его, она скрупулезно проверяла свою писанину, выискивая ошибки.

      Он вгляделся в большое стекло и увидал приближающий силуэт Фимы.

      – Ну, вот и дочка показалась, – сказал он, – наверное, уборщицы позвонили ей за отца.

      На самом деле Сергей Сергеевич не одобрял действий новой сотрудницы. Он понимал, что на фоне этого письма в семье Ходжи может разыграться очередная драма. На памяти Платона, он их практически все знал, так как они проходили на его глазах. Он мог бы без особого труда, и отговорить Людмилу Ивановну от подобной опрометчивости. Но злость, накопленная за время работы в клубе «Сибирь» на меркантильного директора, которую он сегодня с успехом выплеснул, подсказывала ему разумное решение. «Не мешать Шабановой».

      Жена Ходжи, Тамара в бытность Сергея Сергеевича не раз приходила в спортивный зал на соревнования на тренировки, где работал Александр Андреевич тренером, и заставала его в обществе незнакомых дам. Сегодня очередь устраивать скандал подошла к его дочери Фиме.

      Она молодая мама, мелководной породы с низким лбом, и такая же худая как папа с повадками лисы, не вошла, а ворвалась в кабинет и, бросив сумку на диван, презрительно посмотрела на Платона:

      – Что тут произошло Сергей Сергеевич? Где папа?

      – Папу твоего забрали в каталажку и выпустят, наверное, нескоро. Он в присутствии меня и милиции пытался зарезать Людмилу Ивановну опасным и холодным орудием, – сдержал улыбку Платон, скрыв от Фимы, что в руках у директора была шариковая авторучка.

      Фима перевела взгляд на Людмилу Ивановну:

      – Что это такое Людмила Ивановна, потрудитесь объяснить?

      Шабанова немного сконфузилась от смелого выпада Фимы, но взглянув в решительное лицо Платона, приняла смелый вид.

      – А собственно, чего я буду отвечать, вот ознакомься, – протянула она заявление Фиме.

      Та выдернула у неё из рук лист и впилась в него.

      Людмила Ивановна стояла напротив неё, засунув руки в карманы сарафана, и смело смотрела на дочь директора своими глубоко посаженными синими глазами.

      – Как вы смеете писать такую ересь? – закричала Фима, когда полностью ознакомилась с заявлением. – Да я кушала те бутерброды, но эти деньги я собирала. Так мне папа велел.

      – Ты собирала, а я зарабатывал, – встрял в разговор Сергей Сергеевич. – Ты Фима, пойми, если клуб ваш, то это не значит, что