Оно. Стивен Кинг

Запыленный «форд» модели 1951 года, на переднем сиденье сидели старик и старуха, словно пара всеми забытых манекенов из универмага. Бен увидел, как голова старика медленно повернулась к нему. Генри подступил к Бену, пряча нож, и Бен почувствовал, как острие уперлось ему в живот чуть повыше пупка. По-прежнему холодное. Он не понимал, как такое может быть, но чувствовал идущий от острия холод.

      – Давай кричи, – предложил Генри. – Потом тебе придется собирать твои гребаные кишки с кроссовок. – Они сблизились на расстояние поцелуя. Бен чувствовал сладкий запах «Джуси фрут» в дыхании Генри.

      Автомобиль поравнялся с ними и покатил дальше по Канзас-стрит, медленно и важно, словно платформа на Параде роз.

      – Хорошо, Сисястый, теперь второй вопрос. Если я скажу «Дай списать» во время годовой контрольной, что ты ответишь?

      – Да. Я отвечу «да». Сразу же.

      Генри улыбнулся:

      – Это хорошо. Ты ответил правильно, Сисястый. А теперь третий вопрос. Я хочу быть уверенным, что ты этого не забудешь. Как это сделать?

      – Я… я не знаю, – прошептал Бен.

      Генри улыбнулся. Так радостно, что лицо его на мгновение стало чуть ли не красивым.

      – Я знаю! – воскликнул он, словно ему открылась великая истина. – Я знаю, Сисястый! Я вырежу свое имя на твоем толстом брюхе!

      Виктор и Рыгало тут же загоготали. На мгновение Бен почувствовал безмерное облегчение, подумав, что это всего лишь выдумка… такая шутка, которую придумали эти трое, чтобы до смерти напугать его, и Бен внезапно понял, почему смеются Виктор и Рыгало – тоже от облегчения. Очевидно, они оба думали, что Генри шутит. Да только Генри не шутил.

      Нож заскользил вверх, легко, словно резал масло. Оставляя за собой на белой коже Бена ярко-алую полосу крови.

      – Эй! – крикнул Виктор. Сдавленно, словно ему перехватило горло.

      – Держите его! – рявкнул Генри. – Просто держите, слышите меня! – Теперь на его лице не отражалось ни серьезности, ни раздумчивости; теперь Бен видел перед собой перекошенное лицо дьявола.

      – Генри, ё-мое, не переборщи! – крикнул Рыгало, голос его вдруг стал высоким, прямо как у девушки.

      Все тогда случилось очень быстро, но Бену Хэнскому казалось, что это происходит, как в замедленной съемке; происходит отдельными стоп-кадрами, как в фотоочерке, какие публиковали в журнале «Лайф». Паника ушла. Внутри Бена неожиданно обнаружилось нечто отличное от паники, а поскольку этому нечто паника ну никак не требовалась, оно ее просто сожрало. Целиком.

      В первом стоп-кадре Генри задрал его свитер до сосков. Кровь текла из узкого вертикального разреза повыше пупка.

      Во втором стоп-кадре Генри вновь опустил нож вниз, действуя быстро, как обезумевший батальонный хирург под бомбардировкой. Кровь потекла из второго разреза.

      «Назад, – хладнокровно думал Бен, наблюдая, как кровь течет вниз и набирается между поясом джинсов и кожей. – Я должен податься назад. Это единственное направление, которое открыто для меня». Рыгало и Виктор более не держали