Непобедимая буря. Татьяна Алексеевна Коршунова

Дмитрий, в приталенном коричневом фраке, подсвистывал соловью. Его артуазская гончая то исчезала в доннике и лопухах, то возвращалась к ноге хозяина.

      – Когда ты успел завести собаку? – поинтересовался Василий.

      – А, это соседка… Она большая любительница… вот и порекомендовала… подарила, вернее. Словом – ей весьма хотелось, чтобы я имел собаку.., – Дмитрий улыбнулся и посмотрел на верхушки берёз. – Я тебе вчера рассказать не успел… Нельзя, нельзя, Ремус, ко мне! (Собака зарычала: учуяла мышь в траве).

      – Ты женишься? – Василий сдвинул восточно-чёрные брови.

      – А что ты об этом думаешь?

      – «Легче умереть за женщину, чем жить с нею».

      – Это, кажется, лорд Байрон сказал? – Дмитрий вскинул голову. – И ты с ним согласен! Но почему? Ведь только любовь к женщине делает мужчину мужчиной!

      – Кроме влечения, мой дорогой, должна быть ещё совесть. И рассудок, – Василий обнял брата за плечо.

      Четыре года тому назад оставался в имении Дмитрий мальчишка мальчишкой на попечении покойного ныне деда. И вот уж говорит, что он мужчина. И влюблён.

      – Да у тебя-то что было? Там, в твоей Европе.

      Что было?..

      Альпы, замки, монастыри. Рейн, романтизм. Разочарование…

      – Против любви я ничего не имею… однако, – вздохнул Василий. – Помнишь ли ты… Помнишь, я писал тебе из Швейцарии о моих отношениях с одной француженкой – Аделин?

      – Ну! Осенью пятнадцатого года это, кажется, было. Ты ведь был в неё влюблён?

      – Увлечён… Покуда не узнал о ней одну ужасную вещь…

      – Какую?

      – Она была замужем.

      – О-о-о! – Дмитрий тормознул каблуком на мягком бархате полевицы.

      – Муж её преспокойно жил себе в Лионе, занимался делами. А Аделин преспокойно путешествовала по Европе одна. С подругами – такими же, как она…

      – Какими?

      – Я писал тебе, как мы познакомились? Однажды на балу в Женеве Аделин подошла ко мне и сказала: «Мне так понравился танец с вами. Не хотите ли прогуляться на лодке по озеру?»

      – Вот так… сама, прямо, и сказала?

      – А что? Супруг её прекрасно был осведомлён о её дружбе с другими мужчинами. И даже одобрял её похождения.

      – Не может быть.., – Дмитрий облизнул губы сухим языком.

      – Там это обыкновенно. Понимаешь, Дмитрий? Обыкновенно! Носить рога – и не называться рогоносцем! А знаешь, почему? Они стремятся к равенству женщин и мужчин. Их женщины могут иметь приятелей любого полу!

      – Я тебя понимаю. Понимаю теперь. Но ты… ты просто не знаешь русских женщин! Русские – не такие!..

      – Русские – другая крайность. Они слишком запуганы. Домостроем, матерями, наставницами. И скучны.

      – А ты хочешь верную бунтарку?

      – Никого я уже не хочу, – Василий улыбнулся. – А ты умён стал! Учёный…

      – Ты всенепременно должен познакомиться с моей невестой! – просиял Дмитрий. – Она тебе понравится. Ты помнишь, в Высокове дом стоял?

      – Ну, помню. Пустой. Туда не ездил никто.

      – Им какая-то статская