Синдром отторжения. Василий Владимирович Воронков

ослабленно поникнув, над полом, а хищно вытягивался на длинном кронштейне.

      – Вы так развлекаетесь?! – заорал я в потолок. – Кто вы такие? Кто дал вам право?!

      Слепой череп не шелохнулся.

      – Что здесь происходит?! Зачем все это нужно? Чего вы хотите?

      Странный гул, доносившийся из вентиляционной решетки, затих – неизвестная машина отключилась, и камеру накрыла тишина. Я подошел к лошадиной голове и заглянул в ее единственный слепой глаз.

      – Я требую объяснений! Если я военнопленный, если я…

      Внезапно я почувствовал слабость – так, что едва устоял на ногах.

      – Пожалуйста! – простонал я, срываясь на плач. – Пожалуйста!

      Мне никто не ответил.

      – Пожалуйста! – взмолился я.

      Я закрыл лицо.

      – Хотя бы выключите этот свет! Я прошу вас! И дайте мне хоть один глоток воды! Я сделаю все, что вы захотите. Я…

      Металлическая башка невозмутимо смотрела сквозь меня, словно меня и не было вовсе.

      – Пожалуйста!

      Меня лихорадило, слезы стекали по щекам. Лошадиный череп висел над комнатой не двигаясь.

      – Пожалуйста!

      Но меня по-прежнему окружала тишина.

      93

      Я сидел на полу, не чувствуя холода. Свет вокруг стал таким нестерпимо ярким, что я думал только об одном.

      Темнота.

      Я пытался вспомнить беззвездные ночи вдали от города, когда черные грозовые облака затягивали небо, первый полет с инструктором, бесконечную темноту в иллюминаторе, но все, что я видел, – это свет, белый, безжизненный, проникающий повсюду.

      Губы потрескались, мне было больно глотать, однако даже жажда мучила не так сильно, как исходящий из стен свет.

      Я пробормотал – слабым, дрожащим голосом, – неподвижно глядя в оглушающую белизну перед собой:

      – Выключите свет. Пожалуйста. Я больше ни о чем не прошу. Просто дайте мне отдохнуть.

      Раздался щелчок – как при переключении примитивного электрического реле, – и я испуганно вздрогнул. Однако ничего не изменилось. Лошадиный череп висел на вытянутом кронштейне, свет оставался невыносимо ярким.

      – Выключите! Выключите! – Я кричал, срывая голосовые связки. – Хватит! Не нужно! Я…

      В стенах снова что-то раздражающе перещелкнуло – как у заводного механизма с затянутой до упора тугой пружиной. Я встал и, покачиваясь, подошел к двери.

      – Хватит, – шепотом повторил я и ударил по двери кулаком.

      Я почувствовал тупую боль, и кисть онемела. Я ударил еще раз, с размаха, изо всех оставшихся сил. На толстом листе металла оставались красные пятна. Пальцы с разодранной в кровь кожей тряслись.

      – Пожалуйста, прекратите!

      Мне едва хватило дыхания даже на эти слова. Из вентиляционной решетки бил мощный искусственный ветер, который я чувствовал спиной, стоя в другом конце комнаты. Я хрипло вздохнул и выкрикнул в потолок:

      – Вы слышите меня?! Прекратите это! Выключите свет!

      Послышался ритмичный треск, сменившийся через секунду металлическим лязгом.

      Я