Отпрыск королевы-ведьмы. Сах Рохмер

ее и слабо улыбнулся.

      – Нет, – ответил он. – А у тебя есть?

      Его глаза были почти закрыты, просто светящиеся щелочки.

      – Но, конечно, – продолжил он, – сейчас не время, Кеан, обсуждать книги? Как наследник моего бедного отца и, следовательно, хозяин дома, я прошу вас принять участие …

      Слабый звук заставил его обернуться. Прямо за дверью, где свет из краснеющих окон библиотеки касался ее, словно святостью, стояла Майра Дюкен в ночном халате, с распущенными волосами и белыми маленькими босыми ножками, поблескивающими на красном ковре. Ее глаза были широко открыты, ничего не выражали, но смотрели на левую руку Энтони Феррары без перчатки.

      Феррара медленно повернулся к ней лицом, пока не оказался спиной к двум мужчинам в библиотеке. Она начала говорить бесцветным, бесстрастным голосом, подняв палец и указывая на кольцо, которое носил Феррара.

      – Теперь я знаю тебя, – сказала она. – Я знаю тебя, сын злой женщины, потому что ты носишь ее кольцо, священное кольцо Тота. Ты запятнал это кольцо кровью, как она запятнала его кровью тех, кто любил тебя и доверял тебе. Я могла бы назвать тебя, но мои уста запечатаны – я могла бы назвать тебя, отродье ведьмы, убийца, потому что теперь я знаю тебя.

      Бесстрастно, механически она произнесла свое странное обвинение. За ее плечом появилось встревоженное лицо миссис Хьюм, с пальцем прижатым к губам.

      – Боже мой! – пробормотал Кеан. – Боже мой! Что…

      – Ш-ш-ш! – отец схватил его за руку. – Она спит!

      Майра Дюкен повернулась и вышла из комнаты, миссис Хьюм с тревогой вертелась вокруг нее. Энтони Феррара обернулся; его рот был странно искривлен.

      – Ее беспокоят странные сны, – сказал он очень хрипло.

      – Ясновидящие сны! – впервые обратился к нему доктор Кеан. – Не смотри на меня так, потому что, может быть, я тоже тебя знаю! Пойдем, Роб.

      – Но Майра…

      Доктор Кеан положил руку на плечо сына, пристально глядя ему в глаза.

      – Ничто в этом доме не может причинить вреда Майре, – спокойно ответил он. – Ибо добро выше зла. В настоящее время мы можем только идти.

      Энтони Феррара посторонился, когда они вдвоем вышли из библиотеки.

      В комнатах Феррары

      Доктор Брюс Кеан развернулся в кресле, вопросительно приподняв густые брови, когда в кабинет вошел его сын Роберт. Хаф-Мун-стрит была залита почти тропическим солнцем, но знаменитый врач уже выслал из своего дома тех, для кого небо было затянуто тучами, кого солнце больше не радовало, и группа страдальцев с тревожными глазами все еще ожидала его осмотра в соседней комнате.

      – Привет, Роб! Ты хочешь видеть меня, как профессионала?

      Роберт Кеан присел на угол большого стола и медленно покачал головой.

      – Нет, спасибо, сэр, я в хорошей форме, но я подумал, что вам может быть интересно узнать о завещании…

      – Я знаю. Поскольку я был в значительной степени заинтересован, Джермин присутствовал от моего имени; срочное дело задержало меня. Он звонил