Отпрыск королевы-ведьмы. Сах Рохмер

из орбит, лицо было почти черным, а пальцы мертвой хваткой вцепились в простыни. Кеану потребовалось все его мужество, чтобы прикоснуться к нему.

      Он был совершенно мертв.

      Кто-то бежал вверх по лестнице. Кеан обернулся, наполовину ошеломленный, ожидая появления местного врача. В комнату вбежал его отец, одновременно включив свет. Сероватый оттенок проступал сквозь его румяный цвет лица. Он едва замечал своего сына.

      – Феррара! – воскликнул он, подходя к кровати. – Феррара!

      Он упал на колени рядом с мертвецом.

      – Феррара, старина…

      Его крик закончился чем-то похожим на рыдание. Роберт Кеан повернулся, задыхаясь, и спустился вниз.

      В холле стоял Фелтон и еще несколько слуг.

      – Мисс Дюкейн?

      – Она пришла в себя, сэр. Миссис Хьюм отвела ее в другую спальню.

      Кеан поколебался, затем вошел в опустевшую библиотеку, где горел свет. Он начал расхаживать взад и вперед, сжимая и разжимая кулаки. Вскоре Фелтон постучал и вошел. Очевидно, этот человек был рад возможности с кем-нибудь поговорить.

      – Мистеру Энтони позвонили в Оксфорд, сэр. Я подумал, что вам, возможно, будет интересно узнать. Он едет сюда на машине, сэр, и будет здесь в четыре часа.

      – Спасибо, – коротко сказал Кеан.

      Десять минут спустя к нему присоединился отец. Это был стройный, хорошо сохранившийся мужчина, подвижный, но в глазах своего сына он постарел на пять лет. Его лицо было необычно бледным, но он не проявлял никаких других признаков эмоций.

      – Что ж, Роб, – коротко сказал он. – Я вижу, ты хочешь мне что-то сказать. Я слушаю.

      Роберт Кеан прислонился спиной к книжной полке.

      – Я должен кое-что сказать вам, сэр, и кое о чем спросить вас.

      – Сначала расскажи свою историю, а потом задавай свой вопрос.

      – Моя история начинается в заводи Темзы …

      Доктор Кеан уставился на него, выпятив челюсть, но его сын продолжил рассказывать, с некоторыми подробностями, об обстоятельствах, сопровождавших смерть короля-лебедя. Далее он рассказал о том, что произошло в комнатах Энтони Феррары, и о том, как что-то было взято со стола и брошено в огонь.

      – Стой! – сказал доктор Кеан. – Что он бросил в огонь?

      Ноздри доктора затрепетали, а глаза горели каким-то с трудом сдерживаемым чувством.

      – Я не могу поклясться в этом, сэр…

      – Неважно. Как ты думаешь, что он бросил в огонь?

      – Маленькую фигурку из воска или чего-то подобного… изображение… лебедя.

      При этих словах, несмотря на все свое самообладание, доктор Кеан так побледнел, что его сын подскочил вперед.

      – Хорошо, Роб, – отмахнулся от него отец и, повернувшись, медленно пошел по комнате.

      – Продолжай, – сказал он довольно хрипло.

      Роберт Кеан продолжал свой рассказ вплоть до того момента, когда посетил больницу, где лежала мертвая девушка.

      – Ты не можешь поклясться, что она была оригиналом фотографии в комнатах Энтони и та же самая, которая ждала у подножия лестницы?

      – Я