Река собачьих душ. Юрий Аркадьевич Манаков (П.П.Шалый)

звука стены пещеры или холста.

      ***

      Бум-бум, кадмиевый жёлтый, светлый, средний, тёмный. Не лимонный, нет и нет. Солнце зовёт всегда.

      Бум-бум: тощие звери – весна. Охра с жиром.

      Бум-бум: сытые звери – осень – пора на охоту, готовить запасы на зиму. Охра с жиром и сажей.

      Эстетику и духовность позже пристегнули к насущным потребностям. Как там у пана Лема: «Культура как ошибка»?

      Есть нецивилизованное самодурное пространство Живописи. Живы, дживы, жизни – человековедения, его желаний, комплексов и шаманства.

      Больше всего Ван Дога привлекали живописное пространство Ван Гога и Ларионова. Мощная мазня Вселенной у одного и светлый лучизм у другого. Ларионовская собачка устала и легла отдохнуть, пока бабы выговариваются. Время от жары и болтовни застыло и зависло в Живописи Ларионова. Время плавится под солнцем – магию времени освежает дождь в Живописи «После дождя» Ван Гога. Лучистые ларионовские гуси гогочут куда-то, кому-то и что-то. На холстах у этих живописцев солнце и звёзды светятся из каждой секунды жизни. У Ларионова Гогеновская теплынь и Ванговская пастозность. А Маяковский любил басовитых скотчтерьеров.

      ***

      …Красота!

      Вымыл все февраль

      и вымел –

      не февраль,

      а прачка,

      и гуляет

      мостовыми разная собачка.

      Подпрыгивают фоксы –

      показывают фокусы.

      Кроме лапок,

      вся, как вакса,

      низко пузом стелется,

      волочит

      вразвалку

      такса

      длинненькое тельце.

      Бегут,

      трусят дворняжечки –

      мохнатенькие ляжечки.

      Лайка

      лает,

      взвивши нос,

      на прохожих Ванечек;

      пес такой

      уже не пёс,

      это –

      одуванчик.

      Легаши,

      сеттера,

      мопсики, этцетера.

      Даже

      если

      пара луж, в лужах

      сотня солнц юлится.

      Это ж

      не собачья глушь,

      а собачкина столица.

      Маяковский В. Краснодар. 1926

      ***

      Можно повторить слова Щенка:

      – Призрачный болотный город диктует.

      И добавить:

      – Город-кладбище. В живописи. За малым исключением. Питер – это графика, это – линия, а не живое пятно света, цвета и Солнца. Живопись – это время. Линия – это судьба красивой буквы, это судьба Акакия Акакиевича.

Есть ли искусство?

      Началось с глаза.

      Или сглаза.

      В компании кто-то принёс коробку масляных красок и кисточки. На листке бумаги попробовал что-нибудь изобразить, пока соседи разливали напитки. Получился глаз. И даже похож получился, почти живой, смотрящий. Спокойный, он был один цветной на белом клочке мелованной бумаги. И взгляд что-то говорил.

      В двадцать с чем-то лет началось путешествие по дороге нового.

      Живопись можно