Город Дождей. Ольга Витальевна Манскова

Нигде не было признаков внутренней жизни. Здание казалось заброшенным.

      Кроласу не хотелось открывать главный вход Собора журналистской отмычкой. Это казалось ему святотатством. Потому, он вначале решил испробовать другие возможные способы проникновения. Для этого, он, а следом и остальные, начали обходить Собор по кругу. И вскоре обнаружили небольшую дверцу, ведущую, вероятно, в подвальное помещение. Над ней горела свеча.

      Иоганн подошёл к этой незаметной двери и подёргал за ручку. Дверь оказалась не запертой.

      И вот, Генрих, Иоганн и Шнобель уже спускались вниз по ступеням старой каменной лестницы. Она быстро закончилась и привела их в довольно обширное помещение с низко нависающим потолком. Здесь некоторые из плит пола, как оказалось, представляли из себя чьи-то надгробья. И потому, нужно было ступать осторожно, стараясь их обходить. В воздухе был разлит запах ладана и каких-то ещё благовоний. Обернувшись на раздавшийся вдруг странный звук, Кролас увидел, что у самой двери, в углу, на старом диване, спит большой рослый человек в чёрной рясе. В это самое время, он перевернулся с боку на спину и захрапел. Человек был, по-видимому, пьян. Приглядевшись повнимательнее, журналист узнал веснушчатое лицо Петрония, одного из религиозных знакомых Дорга. Которого, однако, Кролас видел только по телексу, недавно.

      Кролас и Шнобель, повинуясь безмолвному приказанию Генриха, который приложил палец к губам, не стали будить Петрония. Все трое тихо проследовали в боковое ответвление этого огромного помещения. Уже у колонн, на подходе, стали слышны доносящиеся молитвенные причитания. Вскоре они увидели иконостас, врата и алтарь. И большую, раскрытую Библию на аналое. Перед ней молился коленопреклонённый седовласый старец. Он, обнаружив постороннее присутствие, обернулся – и, не прерывая молитву, знаком попросил немного подождать.

      Закончив молитву, он встал, приблизился к поздним посетителям, подтянутый и величавый, и поздоровался с Генрихом.

      – Здравствуйте, батюшка Амвросий! – ответствовал Генрих и показал ему, вытянув из-под рубашки наружу, небольшой серебряный крест старинной работы. – Я хочу повидать отца Даниила.

      – В такое время и с такой просьбой ко мне мог обратиться только человек, который очень нуждается в божьей защите и помощи, – отвечал батюшка Амвросий. – Только, путь к затворнику долог и труден.

      «Ему, похоже, знаком этот крест. И он что-то означает. Это – условный знак, должно быть», – подумал Иоганн.

      – Я догадываюсь, что нам предстоит путь под землёй, – ответил священнику Генрих.

      – Но ты не знаешь, насколько путь глубок: предстоит идти там, где давно, может быть, целые столетия, не ступала ничья нога… И что там сейчас – вряд ли кто знает.

      Глаза Шнобеля сразу загорелись неподдельным интересом.

      – Неужели, глубокий подземный ход отсюда существует? – вырвалось у него.– И это – не городская легенда?

      – Даже