Бела-Арабела. Йолдыз Зарипова

фруктовый сад был отделен от двора голубым дощатым забором и синей железной калиткой. Прутья у нее кое-где прогнулись: это близнецы-футболисты постарались.

      В саду посетителей первой встречает густо разросшаяся черемуха. Ее ветви наполовину свисали через забор во двор. Мама каждый год собирается варить из ее ягодок джем, закрывать компоты, готовить пастилу, но мальчишки, когда устают от футбола, все подчистую съедают. Зачем оставлять на зиму то, что уж очень сильно просится в рот летом?

      В глубь сада к большому деревянному столу и скамейкам вокруг него ведет аллея из вишневых деревьев. Тут уж мама с боем отвоевала себе правую сторону от дорожки. С левой стороны близнецы могут съесть все, но фруктовые деревья с маминой стороны трогать им запрещено. Там, в глубине, растут яблони. Их три дерева. Самое большое, крепкое и высокое – антоновка.

      Сейчас сад полуголый. На деревьях показываются еще только маленькие зеленые почки. Прошлогодние, скрюченные листья Бела уже успела убрать. Тогда близнецы тоже ей помогали как могли: бегали по саду с граблями, повредили кору на одной из вишен, выбили две доски в голубом заборе, разметали собранную Белой кучу ссохшихся листьев.

      ‒ Раз, два, ‒ считал Корней, крепко держа обеими руками ведро, где покачивались вода и прутики.

      Он передал его Евсею.

      ‒ Раз и два, ‒ отмерил свой путь мальчик и поставил перед Белой ведро.

      Девочка кивнула. Она успела выкопать лунку и терпеливо ждала, когда братья наконец-то завершат свой смородиновый путь.

      ‒ Почему в сказках, которые нам читает Ольга Петровна, реку называют Смородиной? ‒ вдруг вспомнил уроки чтения Корней, пока с интересом наблюдал за действиями сестры.

      Бела старалась посадить кустик под наклоном в 45 градусов, но у нее все не получалось, поэтому на вопрос брата она не ответила.

      ‒ Уж очень сильно любили эти ягодки? ‒ предположил Евсей.

      ‒ Может, она истинно русская ягода? ‒ тоже задумался Корней. ‒ Как кокошник.

      Наконец-то кустик перестал заваливаться и сохранил то положение, которое так нужно было Беле. Мальчики, увидев это, покачали головами.

      ‒ Куст сестра сажает рьяно, только вот забыла, что сажать-то нужно прямо!

      ‒ Бип!

      День в мае становился длиннее, вечер тоже, хоть и был прохладным. Дедушка Лукьян, взбудораженный возней детишек в соседнем саду, тоже решил осмотреть свои деревья и кусты. Прошлогоднюю листву он убрал где как смог. Старые веточки срезал, высоко, конечно, лезть он не стал. Можно было и Гришку попросить, но у старшего внука и своих хлопот много.

      Закат тихонько догорал. Небо становилось темнее, красная полоса теперь была только на горизонте. Вокруг было тихо-тихо. Дедушка Лукьян любил это время: оно было так похоже на его старость. Он всегда выходил в это время во двор – попрощаться с днем, который прошел в заботах и делах. Газетку почитает, кашу сварит, в саду покряхтит – вот и прошел день.

      Каждый вечер дедушка Лукьян провожает закат. Так было и тогда, когда его бабушка Аня была жива. Если дедушка