Бела-Арабела. Йолдыз Зарипова

о чем было сочинение Гриши, которое он сам уж точно успел забыть. Ты его любишь.

      Следующие две улицы Надюша не разговаривала с подругой.

      ‒ Как думаешь, будут завтра спрашивать столицы мира? ‒ вопрошала Бела. ‒ Вот ты про какую страну хотела бы отвечать? Я – про Мексику, у нее столица – Мехико. Хочешь Никосию на Кипре?

      Тишина. Надюша только ускорила шаг, как будто пешком собралась дойти до Кипра.

      ‒ Сегодня выходит новая серия нашей любимой дорамы. Переведут ее на русский, конечно, только завтра, но, думаю, стоит глянуть на начало. Там ведь такой момент! Он сделал предложение девушке, которая в детстве издевалась над его братом!

      Бела как будто разговаривала с ветром, который не отставал от девочек: отправился вместе с ними от заброшенного магазина в новопостроенный, большой, освещенный, весь стеклянный минимаркет.

      ‒ Вон твой Огонек! ‒ вдруг закричала Надюша.

      Бела, услышав это слово, сжалась от страха. Только не это!

      ‒ Нет, ты глянь, глянь! ‒ показывала Надюша.

      ‒ Нет, скажи, что ты ошиблась! ‒ жалобно протянула Бела, но все-таки посмотрела.

      Ошибиться было невозможно: Огонек во всем селе – единственный черный баран.

      ‒ Ты оставила ему ключи от ворот?

      ‒Смешно, ‒ скривила лицо Бела. ‒ Рада, что избавилась от меня?

      ‒ Ты пойдешь домой?! ‒ с ужасом спросила Надюша.

      ‒ Нет, возьмем Огонька с собой в магазин! Все же ходят в магазин с баранами!

      ‒ Не злись, ‒ жалобно протянула Надюша. ‒ Что ему сделается? Сбегаем быстро, купим и обратно сюда!

      ‒ Поверь, за это время он уже дойдет до Никосии. Ладно, потом покажешь, какие цвета купила, ‒ Бела махнула подруге рукой на прощание.

      ‒ Ну, давай! ‒ грустно протянула та. ‒ Все равно я успею вас догнать: с Огоньком вы до дома не дойдете с огоньком.

      Огонек и вправду не хотел возвращаться домой. Сбегал он редко. Все-таки крепкие двери стайки3 и железная калитка со двора барану не поддавались. Выбраться на волю он мог только в том случае, если ему удавалось проникнуть в большой фруктовый сад. Оттуда, выбив одну из досок забора, баран выскакивал на улицу. Разве преодолев такую полосу препятствий, кто-нибудь захочет возвращаться обратно и начинать все сначала?

      Умом Бела понимала тонкую душевную организацию своего барана, особенно его тоску по воле-волюшке, но не могла же она оставить его на улице! Как-никак это ее домашняя скотина! На то он и баран, что не понимает человеческой доброты, заключающейся в том, чтобы держать его взаперти в темной стайке, где за стенкой кудахчут курицы и иногда орет петух ‒ шумные неинтересные соседи.

      ‒ Да твоему житью-бытью многие позавидовали бы, ‒ возмущалась и кряхтела Бела, толкая барана сзади, но он никак не хотел двигаться с места. ‒ Ну и осел ты! Вот маме расскажу… Хотя нет. Влетит мне.

      Ветер дул Беле в лицо. Он как будто встал на сторону барана. Но девочка не сдавалась. Надо быстрее эту «собаку сутулую» вернуть домой. Вдруг мама уже вернулась с работы? А доски в заборе нет, барана нет, дочери нет.

      Бела толкала, увещевала, тянула, снова увещевала, зло глядела

3

Стайка – хлев, помещение для домашнего скота.