Агентурная разведка. Часть 1. Внедрение «Спящих». Виктор Державин

И язык мы не знаем.

      – Язык мы неплохо с тобой уже подтянули. Продолжим. Там вообще быстрее пойдёт.

      – Кем там работать?

      – Я найду себе работу. Читаю, что у них очень востребованы такие специалисты, как я. И ты себе работу найдёшь. Говорят, что тот, кто умеет работать руками, в Америке всегда работу найдёт.

      – Страшно. Это уже совсем чужбина.

      – Это страна эмигрантов. Там все когда-то туда впервые приехали, засучили рукава и начали пахать. Кто пахал, тот добился успеха. Там труд ценят, не то что у нас. Ну что мы с тобой, такие глупые? Мы глупее других?

      – Вильте, я не хочу!

      – Да не бойся ты! Ну ты же у меня такой сильный, настоящий мужчина! Воевал. Командиром был на войне. А тут боишься?

      – Язык. Нет языка – нет работы.

      – Нам не скоро ещё представится возможность уехать. Всё это очень долго. Ну что, мы не в состоянии язык выучить? – воскликнула Вильте, произнеся эту фразу полностью по-английски.

      Я рассмеялся не только оттого, что она смогла произнести фразу, не только оттого, что в ней впервые не было ни одного русского слова, но и потому, что я её полностью понял. Наши занятия языком уже приносили плоды.

      – Витя, я не оставлю тебя в покое. Связав свою жизнь со мной, ты не будешь спокойно лежать на диване у телевизора. Не с той женщиной ты решил связать судьбу. Мы постоянно будем к чему-то стремиться. Неужели тебя устраивают эти рэкетиры, эти бандиты, это беззаконие? Ты так и будешь терпеть, когда тебя всякие бандюки, вдруг вынырнувшие из подворотни, будут обирать? Или ты сильный, смелый, решительный? Ну ты же офицер в душе, в конце концов!

      Эти слова меня задели.

      – Чёрт с ним! Давай попробуем.

      Перед самым Новым годом съездили в Вильнюс и подали документы, прошли собеседование.

      Я думал, что моя биография смутит американцев, но на собеседовании я ничего такого не заметил. Однако некоторые вопросы были очень неприятные:

      – Вам приходилось убивать афганцев?

      – Я в них стрелял.

      – Вы видели результаты?

      – Иногда видел.

      – Понимали, что именно вы их убили?

      – Возможно, я их убил. Но такой уверенности у меня нет. Взвод – это 30 человек, 3 боевых машины пехоты, на каждой из них автоматическая пушка со спаренным пулемётом. Коллективное оружие. Но вполне возможно, что именно я убивал. Это война, я был на этой войне, воевал, хорошо воевал, командиры меня хвалили. Более того, я радовался поражению противника. Там всё очень просто: или ты, или тебя.

      – Почему же вы уволились из армии? Почему не переехали в Россию?

      – В России мне никто не предлагал служить.

      – А если бы предложили?

      – Я уже не хотел служить вообще.

      – Почему?

      – Армия в очень плохом состоянии. Вам наверняка известно, какие там порядки, какая дисциплина и вообще всё. Туркмения для меня вообще чужбина самая настоящая.

      – Но в России не так плохо, как в Туркмении.

      – Не знаю. У меня