Зашвырнуть ключи. Владимир Михановский

особенно доставалось бородке.

      Но нужно было видеть лицо Гуго, когда проклятая формула наконец далась в руки! Оно сияло торжеством, а карандаш скользил и плясал на бумаге, словно одержимый дьяволенок.

      Вдруг с грохотом валился на пол отшвырнутый стул, Гуго подхватывал Рину и кружил ее по комнате, сам себе напевая Штрауса и немилосердно фальшивя.

      Их совместную жизнь можно было сравнить с хорошо налаженным механизмом. Мелкие ссоры не могли разладить его. Если Гуго Ленцу по работе приходилось вдруг мчаться на испытательный полигон, приткнувшийся где-нибудь в потаенном уголке страны, они ехали вместе.

      Их тяготил даже один-единственный день, проведенный в разлуке.

      Рина привыкла быть его тенью, угождая малейшему желанию Гуго.

      Детей у них не было.

      Так проходили дни и месяцы, незаметно стыкуясь в годы. И вдруг что-то нарушилось в отлично налаженной машине.

      Все началось третьего дня. События той ночи врезались ей в память настолько, что Рина могла бы воспроизвести их в мельчайших деталях.

      Они уже легли спать, и Рина успела задремать, когда Гуго вдруг вскочил.

      – Есть одна идейка! – сказал он. – Пойду, набросаю, а то улетучится. Спи!

      Гуго торопливо поцеловал ее и поспешил в кабинет.

      Рина погасила бра.

      Долго лежала в темноте с открытыми глазами.

      Она давно привыкла к идеям, которые приходили к Гуго в самое неподходящее время. Когда Гуго осеняла идея, он становился невменяем: отодвигал в сторону еду, или выскакивал из ванны, наскоро обернувшись полотенцем, или бросал шахматную партию, чтобы схватить лист бумаги и погрузиться в размышления.

      В первые годы совместной жизни Рину удивляли и немного сердили такие вспышки, и она пыталась вывести супруга из состояния отрешенности.

      – Скоро ты? – спрашивала она.

      – Минутку… – рассеянно отвечал Гуго.

      «Набросать идею» было однако непросто, и минуты вырастали в долгие часы.

      С годами Рина научилась относиться уважительно к идеям, приходившим к Гуго. Разве не они выдвинули ее мужа в число первых физиков мира?

      Любимым занятием Рины и Гуго в редкие минуты свободного времени были шахматы.

      В свое время Рина была чемпионкой колледжа. Она играла солидно и достаточно сильно, однажды даже участвовала в небольшом мужском турнире.

      Гуго называл себя рядовым любителем, в шахматных турнирах никогда не играл. Да и какой регламент разрешил бы ему бросать партию на середине и, к вящему недоумению партнера, погрузиться в омут теоретической физики, позабыв обо всем на свете?

      Подобный конфузный случай произошел во время партии со шведским королем, которая состоялась между двумя пышными церемониями, связанными с вручением доктору Гуго Ленцу Нобелевской премии.

      Впрочем, король оказался весьма выдержанным: он терпеливо ждал Гуго целый час.

      Рина тогда едва не сгорела со стыда.

      Все это она перебирала в памяти, лежа в темноте с открытыми глазами.

      Незаметно