Художественная культура русского зарубежья. 1917–1939. Сборник статей. Коллектив авторов

работе над ними чаще всего Грэм использовал несколько фотографий (хранятся в AAA): групповую фотографию его однополчан, отмечающих Рождество, фото молодого Николая II в военной форме и фото самого 18-летнего художника в форме выпускника Императорского николаевского лицея. Работы опять разнородны по стилистике. В примитивистских живописных композициях с плоскостными фонами, активными цветовыми контрастами, укрупненными лицами с акцентированными бровями и залихватски закрученными усами (несколько вариантов «Портрета солдата Павловского полка», 1942 и 1943 гг., частные собрания; «Два солдата», ок. 1942, частное собрание), в тщательно проработанных рисунках («Портрет солдата. Эскиз для «Снайпера»», 1943, Allan Stone Gallery, Нью-Йорк), в драматических автопортретах воссоздано ностальгически-романтическое ощущение событий почти тридцатилетней давности. В них нет ларионовского гротескного обыгрывания мотива, нет «памяти вывесочного жанра», но замечательно передано напряженно-встревоженное состояние человека, находящегося на пороге очередного поворота судьбы («Офицер. Автопортрет», ок. 1941–1942, частное собрание).

      Одновременно с солдатской серией появилось несколько картин, в которых Грэм в духе книжных экспериментов русских футуристов использовал надписи. В «Русском натюрморте» (1942, Yale University Art Gallery, New Haven) – хитроумно разбросанные по полю холста поверх почти беспредметной композиции печатные буквы, которые то складываются в слова («я накатал», «солдат», «хам»), то рассыпаются на составляющие («я закат – ал»); в картине «Без названия. Кровавый пот художника» (ок. 1943, Allan Stone Gallery, Нью-Йорк) – начало «Херувимной песни» («иже херувимы»), буквы славянской азбуки («како, люди, мыслете») прописаны красной краской на грубо и примитивно прорисованной силуэтной женской фигуре. Подобные игры со словом и изображением он постоянно проводил в своих записных книжках, дневниках, иллюстрационных работах. Однако на сей раз это было своеобразное окончательное прощание с прошлым.

      В 1942 году Грэм выступил в роли организатора небольшой, но знаковой для нью-йоркской художественной ситуации выставки «Французские и американские живописцы», состоявшейся в фирме McMillen (МакМиллан) Inc. в Нью-Йорке. На ней он своевольно объединил произведения известных европейцев Пабло Пикассо, Жоржа Брака, Анри Матисса, Андре Дерена, Жоржа Руо, Амедео Модильяни, Пьера Боннара, Джордже де Кирико с работами русских эмигрантов Николая Васильева, Давида Бюрлюка, а также признанных американцев Уолта Куна, Стюарта Дэвиса, а главное – показал в одном ряду с ними никому не известных молодых американцев Джексона Поллока, Вильяма Кунинга (так его имя значилось в каталоге), Ли Краснер. Казалось, он интуитивно понял, что с ними произойдет в ближайшем будущем, когда они и сами еще не знали, что будут делать дальше.

      Поразительно, как много американских художников, ставших звездами в 1950-х годах, либо притягивались к Грэму, либо он сам их находил. Он оказал сильное воздействие на скульптора Дэвида Смита и его жену Дороти Денер, с которыми дружил с конца 1920-х