Реформа головорезов. Слава Ром

к центру жить, в итоге столичные отходы нюхаем, а подобраться к ним не можем. А все-таки Ждимир был получше этого. Перед революцией купцы понастроили домов. Я сам в таком жил: старый, а стены толстые, – второй грузчик развел руки в стороны не меньше, чем на метр, чтобы показать наглядно ширину стен, – ни одна граната во вторую мировую не пробила, морозам никогда не уступали. Я жил как барин в тепле. А здесь что? Здесь ючусь в коммуналке, стены можно пальцем продырявить и к соседям заглянуть.

      – Ну это ты загнул, барин.

      Второй грузчик пропустил эту колкость мимо ушей.

      – Новые дома у нас только на въезде строили, там и земля пустырь, со дня основания никому не нужный, и город со стороны выглядел красивее. Эти панельки через 20 лет рушится начали, а мой старик стоял красавцем. В этом Дневске старого не было, а нового построить не сумели.

      Второй грузчик замолчал, а опомнившись, несколько сконфузился и ухватился снова за газету.

      – Раз уж начал, может, сам про себя расскажешь?

      – Какой толк от этих россказней? Сам себя мучаю.

      – Время скоротать. Неужто тебе никогда не хотелось душу отвести? Повспоминать славное прошлое, раз уж слушатель имеется?

      – А что про это говорить? – возразил второй грузчик, но все же отложил газету. – Ждимир жил за счет леса. Сибирь, деревья. Мы их рубили, укомплектовывали и переотправляли. Я так же, как и тут работал на складе, но не продуктовом. Мы сруб на нем хранили. Прежде чем продать, его подсушить надо. Судьба меня никогда не жаловала, но в тот день уберегла. Я с другом перетаскивал бревна. Ради остатков не хотелось машину гнать, решили сами управиться. Мы выталкивали груженную доверху телегу, друг спереди руководил, а я сзади пихал. Я говорю руководил, потому что из нас двоих только он дорогу мог разглядеть, а я за деревьями ничегошеньки не видел. На дурака понадеялся. Когда парень тот, повернул телегу криво, колесо попало в скол на полу. Повозка перевернулась и большущее бревно мне на ногу упало. Ударило как раз по левой ноге. Я кричал так, что горло сорвал. Помощник перепугался, бледный как полотно, стоял и боялся приблизиться. Пока другие прибежали, пока стащили бревно, времени много прошло, а перелом серьезный. Мелкоосколочный. Я после этого хромать начал, когда похожу за день много.

      Второй рабочий хлопнул себя по левой ноге.

      – Больница наша рядом с новостройками стояла на выезде. На нее гранд удалось выбить для развивающегося города, жители радовались. Здание новое и красивое. Я после операции лежал и двигаться не мог, нога к гирькам привязана, чтобы кости ровно срастались. Семьи у меня нет, и ухаживать дома некому, потому оставался в стационаре под наблюдением врачей. И пока я лечился, в одну ночь наш склад сгорел. Как потом разбирательство постановило – непредумышленный поджог, якобы кто-то по халатности бросил спичку недалеко от строений. Но я знаю, что это не так, поджог еще какой предумышленный. Владельцы складов лес продавали скупщикам не по договору, а когда государство с них стребовало древесину, так уж отдавать нечего было. Я собственными