Путешествие по Святой Земле в 1835 году. Авраам Сергеевич Норов

два озера – Самохонитское, теперь Эль-Гауле, и Тивериадское; можно также сказать, что он протекает и сквозь Мертвое море. Ширина его вообще не более 60 футов; глубина, летом, от 7 до 8 футов; а зимою он часто выступает из берегов, которых обыкновенная высота доходит до 4-х сажен. Иордан изобилует рыбою, но в нескольких шагах от устья своего в Мертвое море вода его делается горька, а берега сглаживаются. Вода иорданская имеет вкус приятный; летом она прозрачна, а зимою, осенью и весною возмущена по причине своей быстроты. Арабы, со всем оружием, пешие и на конях, смело переплывают Иордан. Дикие племена бедуинов спускаются с нагих хребтов каменной Аравии с стадами и табунами роскошествовать несколько дней на луговых и тенистых берегах Иордана. Нередко они находят в тростниках других гостей своей родины, львов и тигров, привлеченных туда жаждою и стадами, и тут возгорается кровавый бой; длинное ружье, копье и кинжал никогда не оставляют этих моавитских пастырей. Пророк Иеремия живописно говорит о львах, тревожимых в кустах Иордана его разливом (Иер 49:19; Зах 11:3).

      Мой товарищ оставил меня, отклонясь к Мертвому морю; а я, решившись еще раз подробнее осмотреть эту вдохновительную пустыню, тихо направился в обратный путь к Иерусалиму, невольно углубленный в задумчивость дикостью места. Недавно покрытое несметною толпою, оно теперь опять пришло в обычное запустение; – пожженный на далекое пространство ковыль обозначал снявшийся лагерь Израиля…

      Мы достигли подошвы гор Иудейских по ближайшему направлению, но не в том уже месте, откуда мы съехали, а ближе к Мертвому морю, чем к Иерихону. Мы долго достигали вершины, не раз оглядываясь на необъятное пространство Иорданской пустыни, на горы Аравии, на блестящую поверхность Мертвого моря, – и когда вся эта картина закрылась от меня стенами гор – знойная, безжизненная дебрь предстала передо мной. Мы выехали сквозь узкий дефилей на большую дорогу к развалинам гостиницы Благого Самаритянина, где мы накануне отдыхали с Абугошем. На скалах этого дефилея несколько вычеканенных крестов обратили мое внимание; полагают, что это то самое место, где, по преданию, Благой Самаритянин нашел ограбленного и израненного путника: местность совершенно оправдывает это предположение. Томимые усталостью и зноем, мы сошли отдохнуть под свод скал, но не найдя в наших джарах ни капли воды, принуждены были опять садиться на усталых лошадей, чтоб достичь скорее источника на расстоянии более часа езды отсюда. Тут нагнали мы несколько отсталых поклонников, жадно пьющих из водоема; вообразите мое удивление, когда я в одном из этих поклонников, одетом в красную рубашку, узнал русского крестьянина, Московской губернии, Дмитровского уезда, села Рогачева – соседа моего родительского дома! Наша встреча и свиданье были конечно не менее трогательны, как встреча Энея с Андромахою по разорении Трои.

      Я возвратился в Иерусалим, в мирную монашескую обитель, до захождения солнца.

      Глава IX

      Иерусалим

      «Сей Иерусалим, посреде языков положих его».

(Иез 5:5)