Седьмая руна. Екатерина Каблукова

тем временем продолжал ассистент декана. – Следовательно, плоти не будет, только кости.

      – Вот и собака пригодится! – хохотнул один из адептов. Бонни опять рыкнул, и шутник замолчал.

      Жан-Жак поморщился и на всякий случай сделал шаг в сторону.

      – В случае опасности укрывайтесь в церкви, – проинструктировал он адептов.

      – Да ладно, неужели мы испугаемся парочки скелетов! – возмутился кто-то. Франсуаза прищурилась.

      – Как вам уже сказали, скелетов будет четыре, – отчеканила она. – Возможно, если кто-то не рассчитает свои силы, то и больше. Все они будут недовольны тем, что их потревожили. Значит, вам придется действовать четко и слаженно. К тому же помните, что у всех умерших есть родственники, которые вряд ли обрадуются, узнав, что их близких поднимали из могил. Надеюсь, вам все понятно?

      – Да, мадемуазель, – адепты ответили хором, как на лекции.

      Девушка кивнула:

      – Начинайте!

      Николя Камбер, отличник и гордость факультета некромантии, ослепительно улыбнулся.

      – Ну что, ребята, зададим им жару? – он переплел пальцы и хрустнул ими, разминая.

      – Посмотрим, кто кого, – пробурчал Жан-Жак, отходя от церковного крыльца на положенные четыре мьётта[1].

      Адепты послушно проследовали за ним. Реми и Поль достали обсидиановые стилусы. Когти дьявола, как именовали полудрагоценный камень в давние времена, он считался символом мертвых и использовался некромантами для ритуалов, впитывая в себя негативную энергию.

      Убедившись, что адепты заняты делом, Франсуаза перевела взгляд на витраж, изображающий святую.

      Облаченная в длинные одежды женщина стояла, держа в одной руке книгу, а в другой – стилус, символизируя священные знания. То ли из-за игры света, то ли по прихоти художника стилус напоминал хлыст. Франсуаза озадаченно нахмурилась, но рассмотреть не успела, Жан-Жак возвестил, что все готово.

      Адепты послушно заняли точки пересечения линий пентаграммы. Воздев руки к небу, они заунывно затянули слова призыва. Бонни, сидящий у ног хозяйки, вскинул голову. Его вой органично вписался в произносимое заклинание. Франсуаза закатила глаза. Жан-Жак улучил момент, чтобы дотронуться до ее руки.

      – Каждый год одно и то же, верно, – заговорщицки зашептал он. – Ай!

      Зубы пса клацнули в миллиметре от ладони.

      – Каждый год одно и то же, верно? – улыбнулась девушка. – И ужасное произношение адептов, и твои слова, и Бонни…

      – Извини, – он потупился.

      Франсуаза пожала плечами, внимательно следя за тем, как могильные надгробия начинают дрожать. Одно из них, с трещиной, надломилось и упало, придавливая появившийся из земли череп. Раздался хруст. Франсуаза поморщилась.

      Адепты замолчали, нерешительно переглядываясь.

      – Продолжайте, – велел Жан-Жак. – Потом все исправим!

      Нестройный хор голосов возобновился. Земля осыпалась, открывая остальные кости. Скелет медленно восстал из могилы. Глазницы расколотого

1

Старинная мера длины.