«Ла»-охотник. В небе Донбасса. Роман Юров

Механика пни, пусть посмотрит…

      Оставив враз ставшего озабоченным техника у самолета, Саблин направился к командиру. Доклад о вылете был пустой формальностью, но за небрежение схлопотать можно было легко…

      В штабной палатке тихо попискивала радиостанция, радистка из дивизии нахохлилась на своем стуле, прикрыв глаза, слушала эфир. Кроме нее, там еще находилась Таня, которая сидела у телефона и заполняла какую-то справку. Виктор привычно уселся на ящик у входа, служивший стулом, кинул на стол шлемофон, достал планшет. Дела военные остались позади, начиналась бюрократия.

      – Это, Дмитрий Михайлович, бесполезно, – продолжил он начатый еще на стоянке разговор. – Зверь на дальний кордон ушел. Они все на Таганрогском аэроузле и у Сталино, а там… ну вы знаете.

      Шубин раздраженно мотнул головой.

      – Эх, нам бы человечка с рацией да на трассу, чтобы «Юнкерсы» выпасал. Вот бы жизнь была.

      – Ты давай, пиши отчет тута, – буркнул командир, – фантазер. У Михайловки сколько машин насчитал?

      – Двенадцать!

      – А я тринадцать! Пиши тута, пиши!

      В палатке было душно, солнце хорошо пропекло выгоревший брезент, а в открытые окна и распахнутый полог проникало слишком мало свежего воздуха. Монотонный писк и душный спертый воздух убаюкивали, тянули в сон. Виктор расстегнул пуговицы гимнастерки и, потея, стал царапать очередную бумажку. В продуваемой степным ветром тени столовой было куда прохладней. Там можно вдоволь наслушаться баек про все случаи жизни, до отвала напиться кислого, вяжущего рот тернового компота. Но идти туда почему-то перехотелось. Наверное, потому что у Тани замечательно красивые зеленые глаза, а когда она выпрямляется и гимнастерка обтягивает грудь, такую аккуратную и красивую…

      Девушка перехватила его взгляд и сразу отвернулась, густо покраснев. Он поздно понял, что смотрел на нее очень уж пристально, смутился сам. И вновь вгрызся в отчет.

      Как рассказал всезнающий Соломин, ролью машинистки Таня откровенно тяготилась и одно время даже пыталась перевестись в школу снайперов, но ее не отпустили. Прошел слух о каком-то грандиозном скандале, который она закатила Пруткову. Но слух этот слухом и остался – Таня как работала, так и продолжала работать в штабе. Вот только вместо «приличного» аэродрома у Новошахтинска оказалась в этой тмутаракани. Эскадрильи менялись, а она оставалась.

      Послышался далекий гул авиамоторов, и сонное наваждение в палатке сгинуло. Задремавший было Шубин вскочил, захлопал глазами:

      – Что? Где? Ларин вернулся?

      Они выскочили на улицу, завертели головами, таращась в небо, выискивая источник звука. Гул накатывал все сильнее, басовитый, чужой, немецкий.

      – Ракету! Дежурную пару в небо! – Виктор думал, что командир помчится к своему истребителю, но тот не пошевелился. Он бросил быстрый взгляд на стоянку – и понял причину. Самолеты еще не начали заправлять, успели лишь подкатить бочки с бензином, и вокруг машины комполка