«Ла»-охотник. В небе Донбасса. Роман Юров

мрачно кивнул.

      – В штаб сейчас звонили! – Соломин ворвался в учебный класс, подобно метеору. – Шубин у Большекрепинской, на пузе сидит. Живой!

      …Поминки шли тихо. Тихо переговаривались, тихо пили самогон из грубых, вырезанных из пустых бутылок стаканов, тихо приходили и уходили, тихо поминали капитана Быкова и младшего лейтенанта Лоскутова. Вторая эскадрилья прощалась с комэском и летчиком. Официальная часть прошла за ужином, неофициальная шла сейчас. Командование знало, но предпочло закрыть глаза, на завтра массовых вылетов не ожидалось. Виктор идти на поминки не хотел, но пришлось. Быков был для него врагом, пусть не всегда явным. И пусть эта вражда давно уже переросла в худой мир, но, как говорится, осадочек оставался. Не идти было тоже нельзя. Ребята из второй, тот же Тимур, обиделись бы на такое. Пришлось присутствовать. Он посидел с полчаса, выпил стакан холодного самогона и засобирался обратно. Можно было пить и пить, завтра ему никуда не лететь, это он знал точно, но как-то не было особого желания.

      Пока Виктор сидел в землянке, стемнело окончательно. Он потихоньку пошел домой, но неожиданно у ближайших кустов наткнулся на какую-то темную фигуру. Хотел пройти мимо, но, услышав тихие всхлипы, остановился. Таня застыла серой тенью, незаметная, раздавленная горем.

      – Там ребята поминают, – сказал он мягко. – Сходила бы.

      Она не ответила, и Виктор пошел по своим делам дальше. В конце концов, он в утешители не нанимался, а она свой выбор сделала сама. Успел сделать буквально три шага, когда в спину донеслось сдавленно:

      – Почему ты?

      Он обернулся и удивленно посмотрел на Таню.

      – Почему ты живой? – тихо сказала она. – Он был лучше тебя, во всем лучше! Почему он умер, а ты опять живой? Почему ты живой?

      Виктор решил, что Таня сошла с ума.

      – Я помню, я помню, – громко заговорила она, – ты тогда говорил, что всегда возвращаешься. И потом болтали, будто знаешь ты что-то необычное. Почему ты возвращаешься? Что ты знаешь? Что ты продал за это? Почему лучшие умирают, а ты все живешь? Ты ему завидовал, – она повысила голос, – это ты все подстроил. Это все из-за тебя.

      – Иди, успокойся, – буркнул он. – У тебя бред!

      – Ненавижу! – закричала Таня. – Ненавижу! Ненавижу!

      Летчики высыпали из землянки и молча наблюдали за этим представлением. Виктор решил, что времена, когда за его поведением приглядывал один Шишкин, были, в общем-то, замечательными. И скоро таких Шерлоков Холмсов будет весь полк.

      – Дура ты, Танька, – сказал он ей. – Дурой была, дурой и останешься. – Развернувшись, Виктор ушел к себе. И так неважное настроение испортилось окончательно. Захотелось нажраться. До рвоты, до поросячьего визга.

      Он побродил по роще, не зная, куда идти. Майя сегодня была в наряде, так что дома делать было нечего. Вдобавок она скорее всего до сих пор дулась на его отказ дать денег на сапоги, так что на плотские утехи можно было не рассчитывать. Да и самому Виктору как-то не хотелось с ней общаться. Ноги сами принесли его на пляж. Здесь