Призрак в мундире. Александр Тамоников

засаде, пропадает ощущение осторожности, вера в то, что ты кого-то дождешься. И тогда происходит сбой. Наблюдатели начинают вести себя вольно, потихоньку нарушают инструкции. Покуривают, справляют нужду, пьют кофе или что-то покрепче. А это лишние звуки и запахи.

      Буторин просидел так, не шевелясь, часа четыре. Внутренние часы подсказывали, что времени уже около двух часов ночи. Ни звука, ни движения. Да еще и свет в нужном окне пропал. Значит, связник лег спать. Сегодня ему точно не было причин ждать его. Держа пистолет наготове, Виктор подошел к темному окну, мягко отвел назад курок, навел дуло на окно и несколько раз стукнул в оконную раму. В стекло стучать нельзя. Звук звонкий, в ночи далеко будет слышен. Выждав паузу с полминуты, Буторин снова стукнул несколько раз условным стуком: три удара, два удара, еще два и один. Наконец изнутри раздался ответный стук: три удара, потом еще три.

      Теперь ждать. Таков пароль. Не дождешься – значит опасность, ответят – значит опасности нет. А дальше условные фразы. Буторин ждал минут десять, замерев у окна и напряженно вслушиваясь в ночь. Наконец окно тихо отворилось. Немного, лишь оставив небольшую щель пальца в четыре. Мужской голос тихо спросил:

      – Побираться пришел? Еды нет, сами голодаем.

      – Голодный голодного на улицу не выгонит, – ответил Буторин, старательно выговаривая каждое слово.

      – Сколько ты уже не ел? – спросил голос без всякого выражения.

      – Одну неделю, шесть дней, пять часов и четыре минуты, – перечислил Буторин цифры в порядке убывания.

      – Здесь не подают, – снова ответил голос. – Приходи через двенадцать дней в одиннадцать часов дня.

      Напряжение внутри отпустило. Все, пароль совпал. Слова, обозначающие опасность или провал, не прозвучали. Ошибок не было. Голос велел подойти к двери и ждать. Хозяин сам откроет и впустит ночного гостя. Нет уж, решил Буторин, и остался ждать у окна. Здесь было удобнее всего таиться. Отсюда он в два прыжка скроется за углом этого дома, а там развалины и овраг. А у дверей дома он будет торчать как водонапорная башня в чистом поле. Дверь без скрипа открылась. Это Виктор уловил боковым зрением. Он повернул голову. В проеме, едва видимый в ночи, стоял мужчина в накинутом на плечи пиджаке. Увидев, как гость отделился от стены и подошел к нему, он посторонился и пропустил Буторина внутрь.

      Они прошли в полной темноте до двери, где хозяин остановил Буторина, давая возможность нащупать дверь и войти. Он зажег керосиновую лампу, и Виктор смог оглядеться. Жилище с разномастной мебелью, видимо, принесенной из разрушенных домов. Печка-буржуйка, окно, большей частью забитое фанерой из-за разбитых стекол. Там, где стекла имелись, они были закрыты газетами. Хозяин, небритый лысеющий мужчина с хмурым морщинистым лицом, уселся на стул и предложил гостю сесть. Буторин присмотрелся. На вид лет шестьдесят, но глаза живые. Нет, он моложе, лет пятьдесят, просто война старит людей. Очень старит.

      – Кто вы? – рассматривая в свою очередь гостя,