Вампиры. Джон Стикли

есть ты имеешь в виду, что нас либо найдут – либо нет, – хмурясь, прокомментировал я.

      Мы выпили еще по разу. Женщина выпила вдвое больше. Мы разговаривали. Женщина молчала, но то ли пятью, то ли двенадцатью глотками позже решила сменить имя на «Пятнадцать американских долларов».

      Мы еще с полчаса пили и разговаривали, и имя поменялось на «Пять американских долларов».

      О тщета!

      Где-то на второй бутылке, после того, как толпа пробежала рядом в третий раз, причем в опасной близости, мы с Феликсом решили заключить пакт. Конечно, мы обречены, не жильцы на этой грешной земле и прочее. Потому в последние наши минуты нужно рассказать друг другу главную правду наших жизней, – ну, как пассажиры падающего лайнера.

      Так мы и выяснили, что он – торговец наркотиками, а я – из наркополиции. Сейчас забавно вспоминать, но тогда я разозлился как черт. Ну, в общем, веселья не добавило. А Феликс расхохотался, ведь, по уговору, я ничего не мог бы использовать из рассказанного. Но тогда я указал, что и ему нельзя никому рассказывать про меня. Мы замолчали и выпили еще.

      А потом мы сказали в унисон: «Да ну его на хрен». И расхохотались.

      Весело.

      Странно то, что я вообще удивился. Ну кем еще мог быть Феликс, в такое-то время и в таком месте? Может, дело в том, что он не выглядел как наркобарыга. Что-то в нем было эдакое. Особенное.

      А потом приключилось два скверных события. Первое: эта жуткая баба решила сменить имя на «Даром», выпятила передок, задрала платье и растопырилась так, что можно разглядеть кишки.

      Господи, у меня аж голова закружилась.

      И тут через вторую дверь зашел ее муж.

      Я-то думал, что вторая дверь намертво проржавела или в этом роде. Судя по состоянию жилища, этого и следовало ожидать. Но благоверный открыл дверь одним движением руки и встал перед нами во всей красе своих шести с половиной футов и двухсот с лишним фунтов, с безголовым петухом в одной руке и окровавленным мачете – в другой.

      И был самым уродливым человеком из всех, кого я видел. Хотя его жена могла бы поспорить за первое место.

      – Кажется, я понимаю, как этот вагон попал к реке, – прошептал Феликс.

      – Он принес его на спине, – не сводя глаз с благоверного, прошептал я.

      И тогда бабища истошно завизжала, благоверный заревел, мы с Феликсом заметались, мачете засвистело в воздухе, рассыпало брызги алой куриной крови, свеча полетела на картонную мебель, вспыхнул огонь, бабища кинулась между нами и гигантом, чтобы защитить жилище, а мы с Феликсом воспользовались моментом, чтобы самым постыдным образом улепетнуть в ночь.

      Правда, Феликс задержался, чтобы прихватить текилу, а я зацепился браслетом часов за одеяло-занавеску и начисто его выдрал.

      Снаружи поджидала толпа. Ну, она была не так уж близко и не сразу бы увидела нас, но все-таки. Их не обойти, а в вагоне мерцает огонь. Сейчас и бросятся.

      В общем, времени у нас в обрез.

      – Феликс, давай в реку! – прошипел я.

      – Черта с два! – прошипел он в ответ. – Змеи!

      – Да трахать этих змей!

      Я схватил его за руку.

      Он